Осколки прошлого - [11]

Раскалённый алнаирийскими солнцами песок обжёг босые ступни. Да, так и разгуливала без обуви. Что поделаешь, предусмотрительности, присущей моей второй матери, во мне не воспиталось. А вот безнадёжная рассеянность видимо передалась на генном уровне просто превосходно.

Прохладный порыв ветра и шум прибоя заставили отвлечься от воспоминаний о двух женщинах, оставивших меня. Прямо передо мной иссиня-зелёные волны разбивались о песчаный пляж и уходили далеко за линию горизонта, а за моей спиной высился непроглядный тропический лес.

— Готова? — не позволил до конца опомниться Шариер.

— Наверное, — пробормотала невнятно.

Переливы уже виденных мной сегодня потоков магии личных децернентов Прайма Алнаира вспыхнули в пространстве, а разукрашенное лиловыми лучами небо потемнело. Ярко вспыхнули звезды. Отсветы ночных светил отразились в тёмном морском просторе. Тихий женский всхлип заставил обернуться.

Они были совсем рядом. Так близко, что я могла прикоснуться к ним, если бы протянула руку. Подобрав под себя колени прямо посреди песчаного пляжа, едва сдерживая рыдания сидела архимаг Де Алькарро, удерживая в своих руках голову Прайма Кириниона. Мужчина не дышал, а в его грудной клетке пылал объятый фиолетовым пламенем клинок, расписанный чёрными рунами. Знаки отдалённо напоминали метки Архангела, украшающие мои руки.

— Кир, — разнёсся голос, полный страждущей мольбы.

По щекам воздушного архимага катились слёзы. В глазах цвета зыбучей трясины отражалось столько боли, что моё сердце сжалось так сильно, будто я оказалась в силах пропустить её эмоции сквозь себя. В задумчиво небрежной позе, немного поодаль сидел архимаг Ашерро. Он выводил на песке древние руны единства. Внешне он казался абсолютно спокоен, но в чёрных, словно ночное небо глазах отчима читалась такая неприкрытая ненависть, что я в который раз содрогнулась. Руны, обычно вившиеся только вдоль его шеи, заполнили всё лицо. Жестокий, непримиримый взгляд тьмы отражался слишком явно. И смотрел на Прайма Кириниона. Мёртвого Прайма Кириниона. Оказывается, Бездна, виденная мной в глазах падшего Паладина не столь уж и кошмарна, как подумалось всего десять минут назад. Сквозь испорченную куртку архимага сочилась кровь. Рана пересекала весь торс отчима.

Так вот где наш кесарь получил этот шрам.

— Кир, — звала она. — Кир.

В её голосе столько горечи и скорби… Глядя на сломленную женщину, архимаг Ашерро улыбнулся с толикой печали. Он присел рядом и тронул за плечо.

— Однажды я уже проявил благородство ради тебя, и всё закончилось весьма печально, Лилит. Больше я этого не сделаю.

Архимаг воздушной стихии вздрогнула, но не повернулась в сторону подошедшего.

— Кир, — взмолилась снова, игнорируя присутствие Ашерро.

Темно-зелёные глаза блестели от слёз. Солёная влага стекала по щекам и опадала на кожу с бронзовым оттенком.

— Кир. Прошу тебя. Пожалуйста. Кир, — умоляла она снова и снова.

— Всё, что ты сейчас чувствуешь, лишь воздействие артефакта, — вновь заговорил Арханиэлиус, сжимая пальцы на её плече сильнее. — Это пройдёт. Скоро. Оставь его. Прайм мёртв.

— Он не может умереть, — отозвалась женщина неожиданно твёрдо и настолько холодно, что можно было бы заморозить весь океан, если бы она обратилась к нему. — И тебе не понять никогда, что я чувствую. Уйди, пока я сама не убила тебя.

Рука кесаря дрогнула и освободила плечо от прикосновения. Мужчина отошёл на два шага назад, чтобы вновь усесться на песок.

Столько ненависти в них двоих. Создатель. Как такое вообще может быть?.

Они же… любили друг друга. Или… нет?

Ответ на мой последний вопрос я получила совсем скоро. Она коснулась лица падшего Паладина Наполненным жестом, исполненным такой нежностью, которую я никогда ранее не видела в ней, что и сомнений не осталось. Да и сверкающий на безымянном пальце правой руки бриллиант, вмещающий в себя разноцветные магические переливы, тоже выглядел довольно красноречиво.

Бездна. Она любила Кириниона. Всегда. Не Арханиэлиуса.

Твою ж… Вселенную.

Кажется, мой мир сейчас снова перевернулся.

Ладно — я, ладно — Арх, но как же Кристиан? Зачем?.

— Первый и единственный закон Алнаира гласит, что каждый, кто посмеет посягнуть на правление Прайма Кириниона, будет казнён, — сухо произнёс отчим. — Только кровь смоет посягательство на отбывание наказания в закрытом измерении падшего Паладина. Такова воля Создателя. Ты права, Лилит. Прайма убить нельзя. Падшего Паладина — можно.

Стеклянный взгляд архимага Де Алькарро плавно перешёл от лица с бронзовым оттенком кожи на клинок в его груди. Её руки заметно дрожали, но она вытащила сталь. Ничего не произошло, и она беспомощно смотрела в никуда. Больше не шевелилась и не предпринимала попыток к каким-либо действиям.

— Я дам тебе время. До рассвета. Если ты так хочешь убедиться в моей правоте. После мы уйдём, Лилит. Вместе, — сказал Арх.

Очевидно, последнее осталось неуслышанным.

— Кир. Вернись ко мне. Прошу, Кир. Знаю, что обещала тебе, — бессвязно шептала то и дело. — Прости, но не могу иначе. Прости, Кир. Ты сам не оставил мне выбора.

Архимаг Де Алькарро бросила мимолётный взгляд на сидящего архимага Ашерро. Он не проявил никаких эмоций, кроме небрежного интереса.