Осколки Нашей Реальности - [5]

Александр отвернулся и схватился за голову.

– Потому что у меня нет другого выбора, ведь иначе… Иначе потери будут ужасающими.

– Ваше Величество… – Робин не знала, как продолжить, вновь убедившись в том, что совершенно не понимает, как справляться с чувствами короля.

Впервые с утреннего выступления она спросила себя: а как я отношусь к нынешнему положению дел? Из чувства покорности монарху Робин и не подумала ставить под сомнение его решение или высказывать свое мнение. Но сейчас она вдруг поняла: мнения у нее попросту не было, и даже беспокойство не смогло его зародить. Ее больше волновали эмоции, мучившие друга. Причины, по которым он весь день просидел в своих покоях. И дело ведь не только в войне. Да, с тех пор, как Делинда умерла и груз ответственности за всю страну лег на молодые неокрепшие плечи Александра, он был сильно подавлен и, думала она, хуже уже не будет.

«Но ушел Каспар. И король ни слова о нем не сказал, а сам Каспар был так обеспокоен. Никогда не слышала от него подобных интонаций, – прозрела Робин. – И дня не прошло, а впечатление сложилось, словно минули годы. А может, эти двое расстались навсегда? Что же произошло?»

Спросить напрямую она не решалась. Не сейчас, быть может, позже? Или позвонить Каспару?

Мысли прервал телефонный звонок.

– Простите, мне придется отлучиться.

Александр услышал, как закрылась дверь. Он не отсчитывал время до возвращения Робин, а когда она зашла вновь, сказала осторожно:

– Нам пора в исследовательский центр.

Подземная военная база под видом исследовательского центра – так ее назвал бы король. Этаж с Нейроблоком был лишь вершиной айсберга. Под ним располагались огромная лаборатория военных разработок, казармы и тюрьма. Cras-04 был не единственным молодым городком с «исследовательским центром». Таких насчитывалось два: один неподалеку от Лондона и небольшая база в Грейт-Ярмуте. Они были связаны системой подземных железобетонных туннелей, по которым перевозились оружие и запчасти.

«Такое нельзя было построить за пару месяцев. Эти центры и все, что под ними, строились годами».

Александр мог лишь предполагать, что правительство подстраховалось на случай новой войны, и был уверен, что такие военные городки есть в каждой стране, входящей в Мировой Совет.

– Они из тех людей, кто говорит о мире, но никогда не выпустит из рук оружие, – неосознанно пробормотал Александр.

– Что? – Робин чуть оттолкнулась от кресла в машине.

– Ничего.

Он вдруг вспомнил, как ехал с Каспаром на проверку, как его длинные изящные, но сильные пальцы застегивали пуговицу на его рубашке и как печальный блеск поселился в его глазах, когда он увидел треклятые шрамы. В приливе новой волны тоски Александр уткнулся лбом в стекло и неосознанно сжал рубашку на груди. В голову ему пришла единственная тема, на которую он рассчитывал отвлечься:

– Робин, о чем тебе тогда рассказал лорд Даунтон?

Едва ли его интересовал ответ на собственный вопрос. Он лишь хотел, чтобы чужой приятный голос сотряс тишину в салоне и помешал ему вновь заниматься самоистязанием и жалеть об упущенном. Робин, озадаченная внезапностью вопроса, не заметила его равнодушия.

– Он рассказал о моих родных. О том, какими людьми они были.

Александр не испытывал мук совести за свою отрешенность. Об иных чувствах, кроме сожаления, тоски и всего, что они предполагали, он словно забыл. Эти чувства стали частью закрытого прошлого, и ничто не могло вернуть их назад. Выйдя из машины, он не сразу понял, что Робин закончила свой рассказ еще минуту назад. Его подозрительное молчание она списала на беды и тяготы, с которыми ему приходилось бороться в душе. Как она хотела, чтобы те поскорее закончились! Чтобы Александр, которого она знала, вернулся к ней. Но когда он выпрямился, опустил плечи, гордо поднял голову и уверенно зашагал по коридору центра, словно забыв о сопровождении, надежда в ее сердце перегорела. В его решительной походке, бесстрастном выражении лица, опущенных уголках бледных губ, забывших об улыбке, и непроницаемых тусклых глазах не осталось того Александра, которого она знала почти всю свою жизнь. Его подавили. Убили.

Впервые за долгое время в Робин, сжигая ее изнутри, зародились ярость и щемящая жалость, и причина этому стояла в конце коридора, у лифта, с распростертыми объятиями. Все внутри Робин сжалось от немого ужаса, и могильный холод пробрал ее до костей.

Делинда Каннингем. В черном шелковом комбинезоне без рукавов, с цепочкой из белого золота на длинной шее и черных лакированных туфлях на высоком каблуке. Короткая стрижка с длинной прядкой на лбу, признавала Робин, была ей к лицу.

– Я тебя заждалась. – Делинда обняла брата, но тот словно не заметил этого. – Какой ты мрачный. Ну же, улыбнись. Веселье только впереди! Я приготовила для тебя сюрприз. Уверена, он тебе понравится. – Она коснулась кончиком пальца его носа и смерила Робин презрительным взглядом. – А эта точно готова работать или благоразумнее убрать ее?

– Только посмей, и правда вылезет наружу, – процедил Александр сквозь зубы.

– Только позволь ей вылезти, и… – Делинда прищурилась и улыбнулась. – Идем же. Сюрприз уже заждался, хотя, думаю, твое появление для него тоже будет неожиданностью.