Осколки: на грани войны - [3]

Подбадривая себя диким криком, она подлетела к солдату сзади и со всей силы ударила его между ног. Мужчина заорал от боли и согнулся, но Лия только начала. Дрожащими руками, она вытащила бластер у него из кобуры и, стараясь не думать, что именно она сейчас делает, выстрелила ему прямо в голову. Кровь брызнула ей в лицо.

Следующий толчок был сильнее первых двух, но Лия ждала его, поэтому успела вновь забиться в угол, чтобы не упасть. Дождавшись четвертого — последнего — она быстро набрала сообщение для Вилта на своем браслете связи, отправила его и подошла к двери.

Код все-таки ей пригодился. Возможно, она не сможет выбраться из всего этого, но теперь шанс появился хотя бы у мужа.

В ее сообщении было всего семь слов.

«Беги из города. Прости. Я люблю тебя».

Глава 1. Побег

За матовым стеклом угадывалось движение. Вилт зевнул, наблюдая за тем, как забавно, словно огромные амебы в аквариуме, перемещаются туда-сюда цветные пятна. Хотя цветов было мало. Преобладали черные. Вездесущий Моран еще вчера передал, что в здании ЕСБ, правда, этим и ограничился. Ничего странного в сообщении Вилт не усматривал. Профессор Берго, который уже месяц пытался не умереть в Центральном мармерском госпитале имени Первого Императорского указа (который прежде носил имя лидера старого Союза), был, как-никак, не только светилом науки, но и лордом. Правда, после переворота его лордство приравняли к титулу учтивости. Конечно, речь не о том, что Берго — младший в роду и ему достался лишь отголосок знатности собственной семьи. О нет, этот занудный мужик был самым настоящим лордом, в каком-то колене родственный королевской династии Кармегира, главой рода, старшим из наследников. Отсюда и все вытекающие в виде раздутого самомнения, вечно снисходительного взгляда и не менее снисходительного тона в любом разговоре. Вилт помнил, каково было сдавать Берго экзамен по нейрохирургии. Славный шестой курс! Он чуть не свихнулся и Лия похитила его из общаги, подговорив парочку сокурсников: эти придурки помогли ей связать Вилта и упаковать в багажник аэрона… Вывезли за пределы Мармера, в Долину Камней и бросили там. Спасибо, открыли багажник и оставили у машины две бутылки с водой да набор первой помощи… А то, может, и не стала бы Лия Вилту женой. Долина Камней — гиблое место. Какие были времена! Они были юны, а он, к тому же, сходил с ума от любви.

Ох, Лия, я сейчас как никогда близок к тому, чтобы совершить какую-нибудь глупость.

Так вот, Берго, кавалер Ордена Мира и бывший кормегирский посол, после переворота был лишен двух третей своего имущества и сослан на Мармер. За ним сохранили лишь локальный титул учтивости, не признанный общеимперским и не включенный в Единый Аристократический Реестр, а то быть бы ему теперь каким-нибудь Берксего. Также профессор мог занимать руководящие должности, заниматься преподаванием (правда, не реже, чем раз в год он представал перед Комиссией Порядка), но не мог покинуть Мармер даже ради Галактического Медицинского Форума. Правда, на форуме он все равно выступал, удаленно. С пафосной речью о том, что медицина в империи в упадке, врачам не хватает мотивации, а в молодежной среде — в связи с ростом протестных настроений — обесценивается такой важный элемент социального взаимодействия, как альтруизм.

Вилт с отвращением бросил картонный стаканчик в энергозатор. «Экономия и утилитарность!» гласила светящаяся надпись на стекле… Даже производя отходы они не забывали о благе имперского госпиталя: обеспечивали материал для производства энергии. Десять стаканов кофе в день — три минуты освещения всего госпиталя. Хочешь — не хочешь, а начинаешь ощущать свою значимость и место в больничной иерархии, а выражение «светило науки» приобретает новый оттенок, с признаками сарказма.

Чистилищем называли комнату ожидания перед дезинфицирующей камерой, которая отсекала операционный блок от остального пространства больницы. Последний барьер, за который не допускались ни родственники, ни даже «еэсбэшники». В операционной мог находиться только медперсонал.

Если Берго все же преставится из вредности — их всех под белы рученьки проводят в тюрьму? Вилт мрачно ухмыльнулся. Да пожалуйста, там, по крайней мере, можно будет выспаться. За последние четыре дня ему удалось подремать в совокупности часов пять, и вчера он получил выговор от прим-доктора Эскеля. Сам Вилт в свои тридцать пять уже в четвертый раз подавал прошение на перевод его в прим-доктора, сдавал экзамены, писал научные статьи и брал дополнительные смены, чтобы получить больше «позитивных часов», повышающих уровень его статуса лояльности… но все без толку. В примы его не переводили и все, что он мог — ассистировать Эскелю, хотя, по факту, они прилагали равные усилия во время операций.

бычно Вилт воспринимал свое положение философски, а придирки Эскеля — с юмором. Но сегодня он, видимо, усталость взяла свое.

Он провел три сложнейших операции, два дня не разговаривал с Лией. Пытался дозвониться, но она не ответила: видно тоже была занята на работе.

Он не знал, как обстоит ситуация с холерой. Моран написал, что число обращений в муниципальные поликлиники растет.