Осколки - [20]

– Спасибо, Том… Нет, полицию не надо.

– А что это было-то? – судя по голосу, он обрадовался, что полицию вызывать не надо. – У вас проблемы? Все это очень похоже на разборку…

– Ограбить хотели.

Том Пиджин, который кое-что знал о темных сторонах жизни, улыбнулся немного разочарованно и подтянул поводки своих грозных защитников. В свое время он заверял меня, что они больше лают, чем кусают. Мне в это не очень-то верилось.

Сам Том выглядел так, что ему и лаять не надо было. Он не отличался могучим сложением и борцовской шеей, но видно было, что он достаточно силен. Том был моим ровесником, но короткая темная бородка делала его старше и придавала ему угрожающий вид.

Том Пиджин сказал, что у меня на волосах кровь и что, если я дам ему ключи, он откроет мне дверь.

– Ключи я обронил, – ответил я и тяжело привалился к каменной стенке. Перед глазами все плыло. Никогда прежде мне не бывало так плохо – даже в школе, когда однажды, во время очень жесткого матча в регби, я оказался в самом низу кучи и мне сломали лопатку.

Том Пиджин упрямо шарил вокруг, пока не наступил на ключи и не отыскал их по звону. Он открыл дверь магазина и, придерживая меня за талию, довел до порога. Бдительные псы ни на шаг не отходили от хозяина.

– Пожалуй, внутрь моих собачек заводить ни к чему, а то у вас там всюду стекло, – сказал Том. – Дальше сами управитесь?

Я кивнул. Он прислонил меня к дверному косяку и убедился, что я держусь на ногах, прежде чем отпустить меня.

Том Пиджин был известен в Бродвее под прозвищем «Язва», поскольку был остер на язык и скор на расправу. Он благополучно отсидел полтора года за кражу со взломом при отягчающих обстоятельствах и, выйдя на волю, приобрел репутацию «отчаянного», о котором говорили со страхом и почтением. Но, как бы то ни было, меня он буквально спас, и я был польщен тем, что он так обо мне заботится.

Том терпеливо подождал, пока я приду в себя, и заглянул мне в лицо. Его взгляд говорил о том, что отныне Том принимает меня если и не за друга, то… скажем так, за своего.

– Заведите себе питбуля, – посоветовал он.

Я вошел в свой ярко освещенный магазин и запер дверь. Враги остались там, снаружи. Жаль, что нельзя вот так же оставить за дверью и боль от побоев. Я чувствовал себя идиотом. Таким разъяренным. Таким беспомощным. И еще эта проклятая тайна…

В дальнем конце мастерской была раковина, где можно было умыться, и кресло, дарующее возможность отдохнуть телом и духом. Некоторое время я отсиживался в кресле, потом позвонил, чтобы вызвать такси. На том конце провода извинились, сказали, что на субботу и воскресенье у них уже все машины заняты, но я у них буду первым на очереди… да… да… ничего-ничего, пожалуйста… Сейчас бы мне очень не повредила двойная порция циклопропана со льдом. Я подумал о Уортингтоне, решил попробовать позвонить ему, но вместо Уортингтона нарвался на Бомбошку.

– Джерард, дорогой! Мне так одиноко! Похоже, Бомбошка была в плаксивом настроении, как выразился бы ее старший сын.

– Вы не могли бы приехать, посидеть со мной? Уортингтон за вами заедет, а домой я вас потом сама отвезу, честное слово!

Предложение было соблазнительное, но… Я сказал, что боюсь заразить ее гриппом (хотя никакого гриппа у меня не было), и остался тупо сидеть в своем кресле. Я не забыл предупреждения Уортингтона. Бомбошка вполне устраивала меня в качестве хорошей знакомой, но никак не в качестве жены.

Примерно в половине одиннадцатого я задремал, а полчаса спустя меня разбудил звонок у двери.

Проснувшись, я не сразу понял, где я. Все тело ныло, я чувствовал себя несчастным, и ужасно не хотелось двигаться. Однако звонок трезвонил не умолкая. Я кое-как поднялся на ноги и со скрипом выполз из мастерской, поглядеть, кому я понадобился в такой поздний час. Заметьте, даже теперь, невзирая на полученный урок, я не догадался захватить с собой хоть что-нибудь, что можно было бы использовать для обороны.

По счастью, моя припозднившаяся гостья выглядела вполне безобидной. Более того, я был рад ее видеть. Пожалуй, ее поцелуй мог бы заставить меня на время забыть о моих невзгодах…

Увидев меня, детектив-констебль Кэтрин Додд отпустила кнопку звонка и улыбнулась с облегчением.

– К нам поступили заявления сразу от двух жителей Бродвея, – сказала она первым делом, когда я ее впустил. – Они утверждали, что видели, как на вас было совершено нападение. Но от вас никаких заявлений не поступало, несмотря на то что вы, похоже, даже передвигались с трудом… Короче, я обещала заглянуть к вам по дороге домой.

Кэтрин опять была в мотоциклетной кожанке. Ее мотоцикл стоял у бордюра. Она, как и в прошлый раз, сбросила шлем и встряхнула головой. По плечам рассыпались светлые волосы.

– Один из звонивших утверждал, – добавила она, – что на вас напал не кто иной, как Том Пиджин со своими собаками. Этот человек – настоящий бандит…

– Нет-нет! Том как раз и разогнал бандитов. Вот те и в самом деле были бандиты.

– Вы смогли бы их опознать?

Я пожал плечами и потащился обратно в сторону мастерской. Кэтрин пошла следом. Я жестом предложил ей занять кресло.

Кэтрин глянула на кресло, на пот, который катился у меня по лбу, и уселась на лавку, где обычно отдыхали Айриш, Гикори и Памела Джейн. Я с удовольствием опустился в мягкое кресло и принялся рассеянно отвечать на ее расспросы, не зная, что это – полицейский допрос или обычное любопытство.