Осколки безумия - [47]

— Прости…я искала… мне нужно было…

Черт, не успеваю придумать очередную ложь, а он так пристально смотрит и мне трудно вздохнуть.

— Это и твоя комната тоже. У меня нет от тебя секретов.

Я незаметно стащила с пальца кольцо и сжала его в кулаке.

— Оно тоже твое. Я не настаиваю, чтобы ты его носила, но ты можешь оставить его у себя.

Теперь я шумно выдохнула. Есть хоть что-то, чего он не замечает? Ответ был известен заранее.

— Ты могла прийти ко мне и спросить.

Продолжил он и прошел по комнате, сбросил пиджак, небрежно повесил его на стул. Сегодня Ник не был похож на себя самого. Он словно устал или думал о чем-то настолько напряженно, что ему было не до словесной войны со мной.

— Я хочу поговорить с Фэй. Я могу к ней поехать?

Николас сел в кресло, вытянул ноги к камину. Он больше не смотрел на меня, зато я разглядывала его. Ник казался мне странным.

— Я приглашу ее к нам. Завтра. Сегодня я слишком устал. Иди отдыхать, Марианна. Ты ведь все еще спишь по ночам?

Поднял на меня взгляд.

— Сплю. Но меньше чем раньше.

Я почему-то не решалась уйти. Нет, дело даже не в этом, мне впервые не хотелось бежать от него без оглядки.

— Я знаю о тебе гораздо больше чем Фэй.

Я почему-то в этом не сомневалась, он усмехнулся:

— Просто ты ей доверяешь в отличии от меня. Я же чудовище. Тебя настолько успешно в этом убедили, что ты не допускаешь ни малейшей вероятности того, что с тобой я никогда не был монстром. За исключением одного раза.

Я напряглась, а он продолжил:

— Но мы можем поговорить и об этом. Когда захочешь. Дай мне шанс. Дай шанс нам обоим. Посмотри на другую сторону медали. Ты осуждаешь, ты уже вынесла приговор мне, нашей семье, своим родным. Но ты не дала нам слова.

— Вы мне лгали, — тихо ответила я.

— А ты спросила почему?

Ник не смотрел на меня он смотрел в никуда, или на языки пламени в камине.

— Неважно почему, это была ложь. Вся моя жизнь была ложью и спектаклем. Я не знаю что правда! Я не знаю тебя, не знаю вас всех.

И самое страшное я боюсь вас узнать.

Я пошла к двери, но едва открыв ее, услышала:

— Я никогда не думал, что ты станешь настолько чужой.

Я решительно вышла и остановилась на пороге. Возможно, именно в этот самый момент что-то произошло со мной. Неуловимые изменения в восприятии реальности. Тот, кто сказал это таким тоном, не мог быть равнодушным убийцей. Впервые в голосе Николаса послышалась горечь. И я ощутила ее привкусом на собственных губах.

Словно его эмоции передались мне. Несколько секунд я стояла за дверью, потом решительно открыла ее и вернулась обратно.

— Расскажи мне все. Покажи мне. Если я не вспомню, я хочу понять. Кем ты был для меня? Кто ты вообще и кем была я? Я хочу знать каждую мелочь. И…я хочу увидеть наших детей. Пока только увидеть.

А потом я ушла, не дожидаясь его ответа. Я не знала, кто сейчас победил. Но у меня было непреодолимое чувство, что в этой войне, между нами, победителей никогда не будет.

А утром меня ждали все те же цветы. Впервые я восприняла их иначе. Не как настойчивое утверждение его присутствия, а скорее внимание мужчины, который помнит, что я люблю. И снова вспышка недоверия. Помнит? Или напоминает мне, что так было и будет всегда. Эти страшные слова: «Ты уйдешь из этого дома только мертвой» или «Ты будешь счастлива со мной или ни с кем». Он уверен в своем превосходстве, в своей власти так же, как и уверен в том, что рано или поздно я сдамся, не устою. Он оборвал любую ниточку с внешним миром. Но сегодня мне это не казалось таким же диким как, например, вчера утром, или позавчера или неделю назад, когда он властно привлек меня к себе и я затрепетала в ответ. Я ждала, что он будет торопиться рассказать мне все, приукрасить оправдаться. Так поступил бы любой на его месте. Любой, но не он. Вот так я начала постепенно проводить параллели, узнавать. Пусть самую малость, по крошкам. Но это лучше чем ничего. Тогда я набралась головокружительной наглости и пошла к нему в кабинет. Долго думала постучать или нет, ведь за дверью я не слышала голосов и все же постучала.

— Открыто, — услышала голос и толкнула дверь.

Николас сидел за столом, закинув ноги на столешницу, курил сигару и сосредоточено смотрел на монитор ноутбука. Казалось он совершенно не удивлен, и я забыла, зачем пришла. А ведь и правда зачем? Потребовать исполнить обещание и все рассказать? Глупо. Наивно. Я растерялась. Он не нападал, я не защищалась, и оказалось, что мне просто нечего сказать.

Я подошла ближе, силясь рассмотреть, что там, на экране настолько заняло его внимание. А когда наконец-то рассмотрела, то почему-то подавилось вздохом, и на выдохе не смогла даже пошевелиться. Игрушки. Самые разные. Он рассматривал детские игрушки.

— У Ками день рождение через неделю, — задумчиво сказал Ник и повернул ноутбук ко мне, — раньше подарки выбирала ты.

Я впала в ступор. Это как получить удар под дых, неожиданный, болезненный и без возможности дать сдачи. Ребенок. Мой ребенок, которого я не помню, которого даже не знаю люблю ли. Наш ребенок его и мой.

— Спроси, чего она хочет, — тихо подсказала я.

— Ты права, — он захлопнул крышку и повернулся ко мне, — совершенно права. Но я хотел устроить сюрприз.