Оскал гориллы - [13]

– Похоже, – сказал Мейсон, – что ваши эксперименты обречены на неудачу – вы не сможете сделать окончательного вывода, пока горилла и на самом деле не убьет кого-нибудь.

Эддикс пристально посмотрел на него и пожал плечами.

– По-моему, вы не совсем правильно поняли, чем я занимаюсь, мистер Мейсон, и, честно говоря, я не считаю нужным пускаться в разъяснения. Меня прежде всего интересует проблема гипнотизма. Кому-то, может быть, это не нравится, но мне, черт побери, плевать. Это мои гориллы. Я их купил, и они принадлежат мне.

– У меня есть некоторые сомнения, – возразил Мейсон.

– На что вы намекаете?

– Вы можете физически владеть гориллами, – объяснил Мейсон, – но с моральной точки зрения, я думаю, человек не может быть хозяином живого существа. Животное имеет право на полноценное существование в силу самого феномена жизни.

– Вы юрист. Я владею ими на законных основаниях, и вы должны с этим согласиться.

– Я говорил о моральном аспекте проблемы, о моральной собственности.

– Дайте мне в физическое владение что-нибудь запертое в клетке за железной решеткой и дайте мне бумагу, что я это купил, и можете оставить себе вашу моральную ответственность. А что касается меня, я в полном соответствии с законом буду распоряжаться своей собственностью.

– Вы хотели со мной для чего-то встретиться? – спросил Мейсон.

– Да, хотел, а теперь не хочу.

– И что заставило вас изменить свое намерение?

– Вы сами. Вам предложили три тысячи долларов за дневники. Вы отказались. Отлично. Если вы решили действовать таким образом, мы принимаем правила игры. Предложение аннулируется. Цена теперь снова прежняя – пять долларов. Вам ясно?

– Ясно. Деньги остаются у вас, дневники – у меня.

– Давайте говорить начистоту, Мейсон. Вы ловкий адвокат. Но и я парень не промах. Если вы дадите дневники газетчикам и начнете раздувать историю с гибелью Элен, я вас просто сломаю.

Мейсон встал.

– Стращайте такой болтовней своих служащих, – сказал он. – По-моему, это еще одно свидетельство того, что вы сами перепуганы. Пойдем, Делла.

Они вышли из комнаты в сопровождении трех мужчин.

В холле Мейсон повернулся к Делле.

– Не могла бы ты мне помочь, Делла?

– Что вам взбрело в голову? – с подозрением спросил Эддикс.

– Хочу взглянуть, что лежит в этой каменной урне.

– А с чего вы взяли, что там что-то лежит?

Мейсон холодно улыбнулся.

– Узнал из дневников.

– Натан, опустите-ка с Мортимером эту урну. Переверните ее. Покажите Мейсону, что там ничего нет.

Они сняли с постамента большую каменную урну и осторожно опустили ее на пол.

Натан Фэллон посветил в глубину урны карманным фонариком. В то же мгновение она осветилась изнутри тысячами переливающихся бликов.

– Боже мой! – воскликнул Фэллон. – Да там огромный бриллиант, Бенни.

– Достаньте его, – отрывисто приказал Эддикс.

Фэллон полез рукой в урну, но не смог дотянуться до дна.

– Сейчас я сниму пиджак, – сказал он, – да и то не знаю, достану ли.

– Нужно перевернуть урну вверх дном, – сказал Эддикс. – Беритесь-ка за нее и переворачивайте. Поглядим, что там за чертовщина внутри.

Они схватили урну за верхний край, опрокинули ее набок, затем медленно приподняли дно. Первым выкатилось большое кольцо с бриллиантом.

– Мой бриллиант! – воскликнул Эддикс.

Вслед за кольцом по гладкой внутренней поверхности урны выскользнули платиновые часы.

Фэллон схватил их.

– Приподнимите-ка еще, – сказал Мейсон.

На пол выкатилась целая коллекция ювелирных изделий, монеты, бумажник, колода карт, пудреница.

– Вот это да, черт бы меня побрал! – воскликнул Эддикс.

Мейсон холодно сказал:

– В дневнике написано, что одна из обезьян, Пит, иногда озорничала и у нее появилась привычка хватать предметы, особенно те, которые, по ее мнению, ценила Элен Кэдмас, и прятать их в эту урну.

– Так вот в чем дело! – Эддикс был озадачен.

Мейсон твердо взглянул ему в единственный открытый глаз.

– Насколько мне известно, послезавтра состоится судебный процесс по иску Джозефины Кемптон, обвиняющей вас в диффамации.

– Ах вот оно что! – произнес Эддикс.

– А! – воскликнул Фэллон. – Вот теперь все стало ясно. Теперь понятно, почему сам великий Перри Мейсон заинтересовался вдруг дневниками Элен Кэдмас. Вот теперь, Бенни, все встало на свои места.

Эддикс, быстро взглянув на Фэллона, оборвал его:

– Заткнись!

Затем он повернулся к Мейсону:

– Вы умны. Я люблю умных людей. Что вы в связи с этим собираетесь предпринять?

– Ничего, – ответил Мейсон.

– А вот ты, Бенни, что теперь собираешься делать? – поинтересовался Натан Фэллон.

Эддикс подобрал часы и принялся вертеть их в руке.

– Абсолютно ничего, и сильно сомневаюсь, черт побери, что ты сможешь что-нибудь придумать.

– Мейсон все это спланировал заранее. Он подстроил нам искусную ловушку, – продолжил Фэллон.

– Придержите язык, – сказал Мейсон. – За такие слова можно ответить, Фэллон. Выбирайте выражения.

– Мне незачем выбирать выражения, – сердито ответил Фэллон. – Когда вы проходили через холл в первый раз, вы подбросили вещи в каменную урну, а потом придумали историю с обезьяной, которая якобы спрятала их.

– Я не приближался к урне, – возразил Мейсон.