Осиянная Русь - [6]

Все смеялись в кабаке. —

Не забудь опохмелиться,

Чтоб леталось налегке».

«Берестой закрыл я щели,

Вот – смотрите на чертеж».

«Вань, да ты в своем уме ли,

Ты ж костей не соберешь!

Высока ведь колокольня,

Выше только небеса,

Падать с неба – жуть как больно», —

Раздавались голоса.

Ванька гнул свое упрямо:

До реки, мол, долечу,

И за то поставил в храме

Я огромную свечу.

Прыгнул Ваня, помолившись,

И крещеный люд застыл…

Берестой своей накрывшись,

Он лежал под парой крыл.

Откачали… еле-еле,

Лекарь сделал все, что мог.

В кабаке его жалели —

Подносили, раз без ног.

Так и жил себе калекой,

Не жалея ни о чём, —

Лучше падать человеком,

Чем проползать червяком.

2007

«Небо тучами просело…»

Небо тучами просело,

Дождь царапал купола,

Где-то сердце отзвенело,

Где то юность отошла.

Колет память – злое шило —

Не дает забыть и дня,

Где меня ты разлюбила,

Где оставила меня?

Заблудился в поле ветер,

Заплутал по жизни я,

Как и сбился, не заметил —

Мелкой стала колея.

Ехал я с повинной к Богу,

А заехал вдруг к чертям,

Эх ты, русская дорога,

По ухабам да по пням.

Лес насупился сурово,

Загустела тишина,

Как любовная обнова

Сердцу голому нужна.

Русь душою обмелела,

Не слыхать колоколов,

Небо тучами просело

На дреколье куполов.

Дни калиной отгорели,

Где костер – всегда зола,

Не по мне ли, не по мне ли

Скупо плачут купола?

2007

«Разгулялся ветер в чаще…»

Разгулялся ветер в чаще,

Только ясень – недвижим,

Мы чужим прощаем чаще

То, что близким не простим.

Так и ты вот не простила

Мне любовного огня.

В сердце чувств иссякла жила,

Что слепила так меня.

Много золота снаружи,

Нету золота внутри,

Я тебе уже не нужен,

Как рассвету – фонари.

Постою еще немного,

Через слезы веселясь,

Кто прощает – любит Бога

И прощается, смеясь.

Вот и я теперь – как ясень

На ветру среди дорог…

Тот, кто любит, – тот прекрасен,

Кто прощает – одинок.

2007

«На Руси – кистень закон…»

На Руси – кистень закон,

Прокурор – заточка.

Я на медный правлю звон

По грязи и кочкам.

Коренной вовсю хрипит

И по горло – в пене.

На болоте выпь кричит,

И дрожат колени.

Есть ли брод, аль нету брода,

Я стегаю пристяжных.

А у русского народа —

Мертвых больше, чем живых.

А у нас у всех спроси,

Нету воли на Руси.

А на этом берегу

Люди – все лихие.

Я коней не берегу —

Выноси, родные.

Я молюсь на Крест святой,

Эх, зажечь бы свечку.

Но я парень разбитной —

Правлю через речку.

Есть ли брод, аль нету брода,

Я стегаю пристяжных.

А у русского народа —

Мертвых больше, чем живых.

Сколько власть ни поноси,

Нету правды на Руси.

Вот я выбрался на кряж,

Ни волков, ни татей.

А на мне хмельная блажь.

В общем-то, некстати.

Крест над куполом торчит,

Колет тьму тугую.

Мрачно колокол звонит,

Мне ли отходную?

Есть ли брод, аль нету брода,

Я стегаю пристяжных.

А у русского народа —

Мертвых больше, чем живых.

Голоси не голоси,

А схоронят на Руси.

Я коней своих распряг,

Отдышались кони.

Проступает лик впотьмах

С моленной иконы.

Ангел, ты пока погодь,

Смерть – плохая сводня,

И я чувствую – Господь

Жалостлив сегодня.

Есть ли брод, аль нету брода,

Я стегаю пристяжных.

А у русского народа —

Мертвых больше, чем живых.

Сколько Бога ни проси,

Нету Бога на Руси.

2007

Аристократы и плебеи

Привычка к чести, сердца злать,

Талант веселый, гений строгий —

Нельзя аристократом стать,

Им можно только быть – от Бога.

Аристократия – не знать,

Не титул делает породу,

Ведь благородство может знать

И потный пахарь из народа.

Плебейство – заданность души,

Быть могут хамами дворяне,

К себе презрение внушив,

Своими брезгуя корнями.

Плебейство – зависть, месть и злость,

Плебейство – мелкая монета,

Оно – любого цвета кость

И кровь – коричневого цвета.

Когда неправда на устах

Вельмож доводит до расплаты,

Бывает, что на фонарях

Висят не те аристократы.

Элиту балует судьба,

Но нашей я скажу, трезвея:

Ну как вам выдавить раба,

Еще не выдавив плебея!

2007

«Как помру, на волю вырвусь…»

Как помру, на волю вырвусь,

Поплыву по синеве,

И, с черемухи осыпясь,

Саван ляжет на траве.

Из лазурной птичьей дали

Посмотрю в густую клень,

Низко стелется печалью

Дым усталых деревень.

Поплыву над стылым полем,

Над задумчивой рекой,

Мимо белых колоколен

С вознесенной головой.

Церкви ставят ближе к раю,

На холмы – не на пустырь,

Чтобы ангелы, летая,

Задевали за кресты.

А внизу – то пьют, то плачут,

То молитвы воздают,

Знать, вместить нельзя иначе

В сердце Родину свою.

Расстилается без края

Перепаханная Русь,

К журавельей серой стае

Я, помаявшись, прибьюсь.

Пусть с земли вослед послушно

Машут с прослезью в глазах.

Клином гнут по небу души,

Отражаясь в куполах.

2007

«Запеклась в заре краюха неба…»

Запеклась в заре краюха неба,

В камыши залезла тишина.

Как же я давно на воле не был,

Оттого на сердце голина.

Посижу один в траве у плеса,

Душу ветру в плавнях поручу,

Чтоб она прошлась простой и босой

По любви закатному лучу.

Поваляюсь до луны с устатка,

Пошепчусь с притихшею рекой,

Отзвенел я сердцем без остатка,

Откачался русой головой.

Я теперь смотрю на все иначе

Через лет причудливый узор,

Не тобой ли был я зря растрачен,

Не к тебе ли кинут под забор?

И напомнит грустная берёза,

Выронив листок из тонких рук,

Что вот так же опадают грезы,

Что вот так уносит счастье вдруг.

И молиться мне уж не по силам,

Отмолить тебя мне не дано,

Занесло зелёным мутным илом

Моей жизни каменное дно.