Осиротевшие берега - [31]
- Мировая ягода. Утоляет жажду, успокаивает нервную систему, улучшает обмен веществ, снимает переутомление и головную боль. Мы из вороники готовим вино, сок, мармелад, варенье.
Тут майор замолчал и прислушался. К завыванию ветра за окном явно присоединились какие-то посторонние звуки.
- По казарме кто-то ходит, - сказал он и, приоткрыв дверь в коридор, крикнул:
- Ибрагимов, заберись на крышу и набей морду шакалу, который туда залез.
- Есть, товарищ майор!
Ибрагимов - исполнительный парень. Забравшись на плоскую крышу казармы, он увидел там человека в тулупе, подступил к нему и хрясь в ухо.
- Вы что делаете, товарищ солдат, я командир бригады! - возмутился пришелец.
- Нычего нэ знаю. Мнэ майор приказал, - ответил Ибрагимов и еще раз приложился к уху говорящего.
Как потом выяснилось, заблудившимся был действительно командир бригады, полковник. В пургу его ГТС заехала почти на крышу казармы, и комбриг пытался разобраться, куда он попал.
Подобные истории не редкость в тех местах. Командир соседской точки "голубец" Владимир Попов рассказывал:
- Привез я в гарнизон молодую жену. Представь состояние девушки, которая из средней полосы попала в эту обстановку. А тут через день-два ураган разыгрался. Стекла в окнах хлоп и разбились: снег - в квартиру. Быстро окна заделываем подручными материалами: фанерой и прочим. Вдруг жена кричит:
- Володя, в дверь кто-то ломится!
Смотрю, дверь вместе с косяком шатается. Ё-моё! От ветра вот-вот сломается. Заколачиваю дверь гвоздями и вижу расширенные глаза жены. Черт! Сам-то я привык к подобного рода "шуткам", а ей каково?
Или еще случай. Едет наш старшина Эдуард Прохоров с шофером встречать в Озерко судно. Встретили, а обратно добирались трое суток: с кострами, ремонтами, сном возле остывшего двигателя. Я про всю нашу военную организацию думаю так: второй шаг мы всегда делаем раньше первого поэтому и ноги заплетаются.
Приоритет у нас один - "надо". Под это "надо" отправляем людей на край земли, даем им что-то наподобие техники, обеспечиваем жильем на уровне юга и начинаем бороться с трудностями. Оказывается, даже воды поблизости нет, ее приходится брать за тридевять земель, но сначала емкость для перевозки найти надо. Это в тундре-то. И так всегда.
До войны и в годы войны поблизости стояла батарея артиллеристов. Однажды приезжали ветераны и рассказывали, как они воевали. Показали позиции, на которых стояли. А там яблоку упасть негде от воронок. Значит, во время войны батарея была костью в горле у фашистов. После войны были установлены более современные пушки производства 1946 года. Тогда они, наверное, считались грозным оружием. А потом? Сколько здесь служу, столько и наблюдаю, как бедные артиллеристы "лягушек от пушек отгоняют". Да и что может сделать батарея в современной войне, если таковая когда-нибудь начнется?
Как военный, наверное, прав Попов. Батарею в конце концов сократили, но опять же как-то "по-нашему". Просто бросили все на произвол судьбы. Побиты огромные прожекторы, орудийные башни, казармы, дома, пункты управления...
От артиллеристов можно проехать в еще один заброшенный гарнизон - зенитно-ракетный. Позывной дивизиона "пышка". Этим же именем рыбачинцы называют и все воинское поселение. Расположен дивизион в верховьях реки Выкат, у озера Земляного. Место неплохое: не так сильно, как по соседству, дуют ветры и бушуют ураганы. Кроме того, есть признаки сравнительно налаженного быта - капитальные постройки, магазин, клуб и т. д.
В восьмидесятые годы в гарнизон поступил приказ передислоцироваться на самую высокую точку полуострова Средний - высоту 342,0.
Приказ мы получили в октябре, - вспоминает прапорщик Александр Компанеец. - Дорог никаких, если не считать тех, что остались от войны. По первому снегу тракторами с трудом затащили технику на совершенно лысую гору. На носу зима. Поставили электростанцию, вагончики для личного состава, оснащенные буржуйками.
Работали в вахтовом режиме. Уезжали на пару недель, но бывало и так, что смениться не могли, куковали дольше. Помню, один офицер пошел в поселок помыться в бане. Метель разыгралась, и он ходил больше суток. Когда добрался, оказалось, что пальцы ног отморозил. Вот такая была гармонь.
Потом нас вернули обратно, а на горе остались все постройки, которые с таким трудом возводились. Там же с военного времени сохранился выносной командный пункт Рыбачинского гарнизона. Теперь так и будет разрушаться то, что мы и наши отцы построили.
При всех минусах Пышку офицеры и солдаты любили. Назначение сюда Сергей Першай не променял на назначение в штаб. Было так. Приехал Першай в Озерко, получил документы, погрузил чемоданы в машину. И вдруг вызывают его в политотдел бригады ПВО. Заместитель начальника политотдела Василий Петров спрашивает:
- Ваша жена учительница?
- Так точно!
- Она нам нужна в Озерко, в школе. Мы вас оставляем при штабе, а ей даем работу.
- Но я не хочу в штаб.
- Подумайте, товарищ лейтенант, Озерко и Пышка - это как Москва и Магадан.
- Но я же учился другому.
- Хорошо, давайте спросим жену.
Жена ответила: "Я приехала с мужем, а не он со мной, поэтому как он скажет, так и будет".
В 1950 году несколько семей американских пацифистов-квакеров, несогласных с введением закона об обязательной воинской повинности, уезжают жить в Коста-Рику. Их община поселяется в глуши тропических лесов. Шаг за шагом они налаживают быт: создают фермы, строят дороги, школу, электростанцию, завод. Постепенно осознавая необходимость защиты уникальной природы этого благословенного края, они создают заповедник, который привлекает биологов со всего мира и становится жемчужиной экологического туризма.
Это книга о чешской истории (особенно недавней), о чешских мифах и легендах, о темных страницах прошлого страны, о чешских комплексах и событиях, о которых сегодня говорят там довольно неохотно. А кроме того, это книга замечательного человека, обладающего огромным знанием, написана с с типично чешским чувством юмора. Одновременно можно ездить по Чехии, держа ее на коленях, потому что книга соответствует почти всем требования типичного гида. Многие факты для нашего читателя (русскоязычного), думаю малоизвестны и весьма интересны.
Жан-Кристоф Рюфен, писатель, врач, дипломат, член Французской академии, в настоящей книге вспоминает, как он ходил паломником к мощам апостола Иакова в испанский город Сантьяго-де-Компостела. Рюфен прошел пешком более восьмисот километров через Страну Басков, вдоль морского побережья по провинции Кантабрия, миновал поля и горы Астурии и Галисии. В своих путевых заметках он рассказывает, что видел и пережил за долгие недели пути: здесь и описания природы, и уличные сценки, и характеристики спутников автора, и философские размышления.
Вниманию читателей предлагается первая книга трилогии «Утерянное Евангелие», в которой автор, известный журналист Константин Стогний, открылся с неожиданной стороны. До сих пор его знали как криминалиста, исследователя и путешественника. В новой трилогии собран уникальный исторический материал. Некоторые факты публикуются впервые. Все это подано в легкой приключенческой форме. Уже известный по предыдущим книгам, главный герой Виктор Лавров пытается решить не только проблемы, которые ставит перед ним жизнь, но и сложные философские и нравственные задачи.
Приглашаем наших читателей в увлекательный мир путешествий, инициации, тайн, в загадочную страну приключений, где вашими спутниками будут древние знания и современные открытия. Виталий Сундаков – первый иностранец, прошедший посвящение "Выиграть жизнь" в племени уичолей и ставший "внуком" вождя Дона Аполонио Карильо. прототипа Дона Хуана. Автор книги раскрывает как очевидец и посвященный то. о чем Кастанеда лишь догадывался, синтезируя как этнолог и исследователь древние обряды п ритуалы в жизни современных индейских племен.
Александр Степанович Кучин – полярный исследователь, гидрограф, капитан, единственный русский, включённый в экспедицию Р. Амундсена на Южный полюс по рекомендации Ф. Нансена. Он погиб в экспедиции В. Русанова в возрасте 25 лет. Молодой капитан русановского «Геркулеса», Кучин владел норвежским языком, составил русско-норвежский словарь морских терминов, вёл дневниковые записи. До настоящего времени не существовало ни одной монографии, рассказывающей о жизни этого замечательного человека, безусловно достойного памяти и уважения потомков.Автор книги, сотрудник Архангельского краеведческого музея Людмила Анатольевна Симакова, многие годы занимающаяся исследованием жизни Александра Кучина, собрала интересные материалы о нём, а также обнаружила ранее неизвестные архивные документы.Написанная ею книга дополнена редкими фотографиями и дневником А. Кучина, а также снабжена послесловием профессора П. Боярского.