Осиротевшие берега - [27]
Нынче, как и прежде, на полуостровах бывают страшной силы метели, которые вмиг превращают все вокруг в ад кромешный: снимают крыши со зданий, заносят дороги, неузнаваемо изменяют вид местности. Не дай бог путнику попасть в такую метель.
Как-то в непогоду мы с многоопытным Сашей Гаврильченко заблудились на пути из ВРМ в Цып-Наволок. И прошагать всего-то пять километров, и маяк мигает, но не поймем куда идти - и все тут. Хорошо, что оба знали местность. Случайно наткнулись на брошенную бочку, вспомнили, где она лежит, и, сориентировавшись, вышли на маяк.
А был еще один случай. Нашу группу пурга застала на перевале. Не первый раз ходили по тундре Геннадий Березин, Евгений Пшеничнов, Вячеслав Коншин, Андрей Бобров, Сергей Карпенко и я, а поди ж ты - не можем сориентироваться. Одна беда - не знаем, куда идти, другая - не видим, что под ногами. Можно свалиться с обрыва и шею сломать.
Посовещались мы тогда и принялись строить снежную иглу. Ползком, ибо ветер валил с ног, нарезали снежные брикеты и аккуратно раскладывали их по кругу, пока не соорудили своеобразный шалаш. А потом зажгли примус, приготовили чай и благополучно переждали 13-часовую заветерь. А когда выбрались, глазам не поверили: на нашей игле образовался внушительный сугроб.
Такая вот зима на полуостровах.
Губа Большая Волоковая у перешейка очень напоминает корень зуба. Помню, как в 1975 на этот "корень" выбросился кит, и жители брали на сувениры суставы животного.
В те же годы мы с ребятами из экипажа пассажирского теплохода "Канин" искали на перешейке между полуостровами следы древнего волока. Вел он от мыса Вестника в западную часть губы и в те годы еле угадывался.
И вот вновь полуостров Средний. Попробуем обойти его так, как до этого обходили Рыбачий.
Становище Земляное
Дорога вдоль северо-восточного берега полуострова Средний идет по когда-то сформированной морем каменной террасе. Сразу за перешейком - целые поля обкатанной морем гальки. Тот, кто видит их впервые, просто не верит, что это не дело рук человека: так ровно и аккуратно лежат камешки.
Первая достопримечательность на нашем пути - ручей Кохмело-йоки. Ни на одной из современных карт вы не найдете этого названия. Я его взял из карт 1932 года. Чем же примечательна территория, прилегающая к ручью?
Прежде всего пейзажем. Чистейшие воды ручья веками размывают скалы между горами, одна из которых называется Сахарная голова, другая - Угловая. Берет он свое начало на высоте 250 метров от уровня моря и за шесть километров ниспадает до уровня, на котором находится губа Волоковая.
Как-то мы пошли вверх по ручью. Стены узкого ущелья становились все выше и выше. Местами приходилось ползти через снежные пещеры, прижиматься к скалам на узких карнизах. Усилия были вознаграждены. Мы вышли в каменный амфитеатр с горным водопадом. Водопад не бурный, не очень высок, но как красив! Серебряные потоки чистейшей воды натыкаются на каменные уступы, разлетаются сотнями брызг, вновь собираются в широкий веер или тонкую струйку и отчаянно штурмуют очередную преграду на своем пути. Внизу вода попадает в круглый бассейн, в котором беззаботно плавают 10-сантиметровые форелины.
Если подняться выше водопада, можно увидеть еще одну достопримечательность полуострова - небольшой ледник.
В годы войны ручей Кохмело-йоки приютил на своих берегах штаб 104-го пушечно-артиллерийского полка. Котлованы землянок до сих пор отчетливо видны среди березок.
А березки там крепкие. Ростом метра под четыре. Им под стать рябины. Не случайно именно в этом месте пограничники Николай Миронов и Юрий Корнюшенков при участии Евгения Чугунцева и Александра Сопова срубили избушку. "Для души", как они говорили.
Получилось у них скороспелое дощатое сооружение с буржуйкой, скамейками и столиком. Но как-то незаметно оно обустроилось и превратилось в место отдыха элиты. Уходящие с полуостровов старшие офицеры бригады ПВО стали проводить там "отвальные". На одном таком мероприятии году в 1984-м мне довелось побывать. Тогда-то и запал в память один рассказ. Правда, не помню чей. Ну, да суть не в этом.
- Дело было в марте, как раз под женский праздник. Сговорились мы с мужиками ехать на охоту. Командир дал "добро" на вездеход. По записке начальника политотдела отоварились в военторге водкой (по пол-литра на брата) и сюда, на перешеек.
Едва пару километров проехали, причастились. Потом пошли стрелять зайцев. Двух убили - уже событие. Отметили его в этой избе и разбрелись по кустам охотиться. К обеду собрались. У каждого по зайчишке, а то и по два. Только один мужик пустой, как тополь на Плющихе.
Допили мы все что было - и домой. А тому, который без добычи, предложили сесть сверху на вездеход - авось, повезет по дороге. И что вы думаете, не успели до "четверки" доехать, как зайца увидели: выскочил, передние лапки поднял и глазеет на нас. Неудачник сверху бабах! Зайка брик - и упал.
Едем в Озерко все с добычей. Остановились в центре, возле хоккейного корта. Народ набежал: жены, дети, сослуживцы. Витя Куцов дает команду:
- Всем строиться возле вездехода. Зайцев положить на снег, будем фотографироваться.
В 1950 году несколько семей американских пацифистов-квакеров, несогласных с введением закона об обязательной воинской повинности, уезжают жить в Коста-Рику. Их община поселяется в глуши тропических лесов. Шаг за шагом они налаживают быт: создают фермы, строят дороги, школу, электростанцию, завод. Постепенно осознавая необходимость защиты уникальной природы этого благословенного края, они создают заповедник, который привлекает биологов со всего мира и становится жемчужиной экологического туризма.
Это книга о чешской истории (особенно недавней), о чешских мифах и легендах, о темных страницах прошлого страны, о чешских комплексах и событиях, о которых сегодня говорят там довольно неохотно. А кроме того, это книга замечательного человека, обладающего огромным знанием, написана с с типично чешским чувством юмора. Одновременно можно ездить по Чехии, держа ее на коленях, потому что книга соответствует почти всем требования типичного гида. Многие факты для нашего читателя (русскоязычного), думаю малоизвестны и весьма интересны.
Жан-Кристоф Рюфен, писатель, врач, дипломат, член Французской академии, в настоящей книге вспоминает, как он ходил паломником к мощам апостола Иакова в испанский город Сантьяго-де-Компостела. Рюфен прошел пешком более восьмисот километров через Страну Басков, вдоль морского побережья по провинции Кантабрия, миновал поля и горы Астурии и Галисии. В своих путевых заметках он рассказывает, что видел и пережил за долгие недели пути: здесь и описания природы, и уличные сценки, и характеристики спутников автора, и философские размышления.
Вниманию читателей предлагается первая книга трилогии «Утерянное Евангелие», в которой автор, известный журналист Константин Стогний, открылся с неожиданной стороны. До сих пор его знали как криминалиста, исследователя и путешественника. В новой трилогии собран уникальный исторический материал. Некоторые факты публикуются впервые. Все это подано в легкой приключенческой форме. Уже известный по предыдущим книгам, главный герой Виктор Лавров пытается решить не только проблемы, которые ставит перед ним жизнь, но и сложные философские и нравственные задачи.
Приглашаем наших читателей в увлекательный мир путешествий, инициации, тайн, в загадочную страну приключений, где вашими спутниками будут древние знания и современные открытия. Виталий Сундаков – первый иностранец, прошедший посвящение "Выиграть жизнь" в племени уичолей и ставший "внуком" вождя Дона Аполонио Карильо. прототипа Дона Хуана. Автор книги раскрывает как очевидец и посвященный то. о чем Кастанеда лишь догадывался, синтезируя как этнолог и исследователь древние обряды п ритуалы в жизни современных индейских племен.
Александр Степанович Кучин – полярный исследователь, гидрограф, капитан, единственный русский, включённый в экспедицию Р. Амундсена на Южный полюс по рекомендации Ф. Нансена. Он погиб в экспедиции В. Русанова в возрасте 25 лет. Молодой капитан русановского «Геркулеса», Кучин владел норвежским языком, составил русско-норвежский словарь морских терминов, вёл дневниковые записи. До настоящего времени не существовало ни одной монографии, рассказывающей о жизни этого замечательного человека, безусловно достойного памяти и уважения потомков.Автор книги, сотрудник Архангельского краеведческого музея Людмила Анатольевна Симакова, многие годы занимающаяся исследованием жизни Александра Кучина, собрала интересные материалы о нём, а также обнаружила ранее неизвестные архивные документы.Написанная ею книга дополнена редкими фотографиями и дневником А. Кучина, а также снабжена послесловием профессора П. Боярского.