Ошибка Творца - [3]
— И как успевала? — Рудовский покачал головой. — Все гонорары свои перечисляла в этот фонд. Вечно бегала туда, что-то выбивала, играла с детьми в больницах…
Рудовский кивнул на фотографию, стоящую на журнальном столике: Алиса, в кружевном платье, обнимала скорчившегося в кресле ребенка. Маленькое сморщенное личико мальчика почти неприлично контрастировало с Алисиным. Он отвернулся. Убогий мальчонка с фотографии был жив, а его Алиса… Девица, слава богу, поняла, что пора откланяться. Встала, забрала сумку:
— Большое спасибо, что уделили мне время.
— Не за что. — Он тяжело поднялся с дивана и добавил, вновь банальное: — Это ваша работа.
Он прошел за ней в прихожую — через открытую дверь кухни был виден натюрморт кулинара: мясо, помидоры, кинза. Еще пару часов назад он хотел приготовить ужин, а сейчас жизнь его закончилась. Рудовский отвернулся, заставив себя смотреть на русую макушку оперативницы: стоит ли ей рассказать про Алисину записную книжку? И решил — не стоит. К убийству те непонятные цифры явно не имеют отношения, а тогда зачем? И он галантно открыл перед ней тяжелую входную дверь. Девица обернулась: брови нахмурены, смотрит с жалостью.
— Вы точно не хотите вызвать кого-нибудь из семьи, чтобы не оставаться одному?
Она так ничего и не поняла.
— Алиса была моей семьей, — сказал он, — и кого ни вызывай, все равно я один. Знаете, — он усмехнулся, — я эгоистично радовался, что она младше меня, потому что был уверен — Алиса меня похоронит, будет в последние дни держать за руку, и мне не придется жить без нее. Простите.
И, не выдержав, он захлопнул тяжелую дверь прямо перед ее носом.
Андрей
Андрей выслушал Машины речи о большой и чистой любви, посетившей продюсера Рудовского, сорока восьми лет, с некоторым недоверием. Но Маша была непреклонна: от Рудовского шла волна такого отчаяния, что хотелось как можно быстрее уйти из этого дома. Девушку было жаль, но еще жальче оказалось этого большого полуседого мужчину.
— Не знал, что ты так сентиментальна, — поддел ее он, но не сильно. Он сам был сентиментален, когда дело касалось Маши. — Значит, первый подозреваемый — муж — точно не замешан?
— Точно никто не знает, — философски заметила Маша, — но все-таки маловероятно.
— Любовник?
— Муж говорит, что нет, — пожала плечами Маша. И сама же кивнула, мол, знаю-знаю. — Но муж всегда узнает все последний.
— Вот-вот. — Андрей щелкнул ее по носу. — Давай-ка разделимся: я поеду в театр, а ты позвони… — Он глянул в записи: — В благотворительный фонд «Спаси жизнь».
— Хочешь подышать воздухом закулисья? — улыбнулась Маша. — Увидеть актрис в неглиже?
Но Андрей даже не счел нужным отвечать на безусловную провокацию: сгреб Машу в охапку, поцеловал строго так, по-товарищески, в губы (все-таки отлично, что она не красится) и пошел себе в Театр им. Чехова.
Воздух закулисья оказался пыльным, а вид закулисья — тоскливым. Театр, расположенный в одном из арбатских переулков, был явно на последнем издыхании: протертые старые кресла, клубки пыли по углам, рассохшийся паркет.
— Он ге-ни-аль-ный! — объявила ему администратор, дама лет пятидесяти, с объемной грудью, увешанной объемными же янтарными бусами. — Он выведет наш театр на новый уровень!
И она помахала в воздухе рукой в крупных серебряных кольцах с малахитом: то ли виртуальный дым сигарет разгоняла, то ли подозрения пришедшего оперативника насчет медленного умирания российской Мельпомены.
— У него уже две международные премии плюс «Золотая маска» и «Золотой Арлекин»! Знаете, он берет русскую классику, того же Островского, и выворачивает его наизнанку. Зрители выходят потрясенные, взбаламученные искусством…
На «взбаламученных» Андрей не выдержал:
— Значит, режиссер Саркелов пришел в ваш театр совсем недавно и сразу пригласил на главные женские роли Алису Канунникову?
— И тут вы не угадали! — Энтузиазму дамы не было предела. — У Алексея свое, авторское видение. Суть была в том, чтобы дать Алисочке выразиться в нетипичных для нее характерных ролях. Ведь что предлагают такой девушке? — И администратор лукаво улыбнулась.
— Что? — не нашелся что ответить далекий от Мельпомены Андрей.
— Инженю, юную красавицу — Джульетту, к примеру. А у Алеши она играла в тяжелом, уродовавшем ее гриме, а затем постепенно как бы открывала истинное свое лицо. Как душу, понимаете? И душа ее была прекрасна…
— Ясно. — Андрей потер переносицу. — И какие отношения, кроме профессиональных, связывали Алису с Саркеловым?
— Никакие! — возмутилась администратор, даже побледнела. — Вечно гадости какие-то ищете. Талантливые молодые люди, у каждого своя личная жизнь… Алиса, между прочим, замужем! У Алексея тоже… Отношения!
— С кем?
Дама подняла тонко выщипанную бровь на чуть оплывшем лице, сложила большие руки на исцарапанной столешнице:
— Вот этого не могу вам сказать. Он со мной, знаете ли, не панибратствует.
Выйдя от администратора, Андрей ткнулся наобум в первую же приоткрытую дверь. В небольшом помещении пахло нафталином и старой шерстью. Справа на входе стоял шкаф, на нем горой лежали шляпы: фетровые с полями, соломенные с лентами, треуголки — с перьями. Несколькими рядами до самой дальней стены густо шли вешалки с костюмами. В глаза Андрею бросился поблескивающий серебряной нитью кафтан с белоснежным жабо. В глубине спиной к нему сидела девушка в черном свитере-лапше. Золотистые волосы локонами спускались до середины худенькой спины. Когда она обернулась, Андрей хмыкнул: «девушке» было уже к пятидесяти. Девичья прическа, как ни парадоксально, ее скорее старила. Лицо под слоем пудры казалось кукольным, почти неживым, но при вопросе об отношениях главного режиссера театра мгновенно пришло в движение.
Виолончелистка с мировым именем Ксения Аверинцева покупает квартиру с видом на канал Грибоедова. Узнав об этом, ее бабка умирает от сердечного приступа. По роковому совпадению, она жила в той старой квартире и была подозреваемой по так и не раскрытому делу. Но Ксения не может поверить, что ее бабушка – убийца. Она просит Марию Каравай о помощи, и та соглашается. Постепенно разгадывая секреты жителей коммуналки, Маша с Ксенией приближаются к главной тайне, смертельно опасной и для ныне живущих. История, начавшаяся как любительское архивное расследование, превращается в остросюжетный триллер.
Июнь 1812 года. Наполеон переходит Неман, Багратион в спешке отступает. Дивизион неприятельской армии останавливается на постой в имении князей Липецких – Приволье. Вынужденные делить кров с французскими майором и военным хирургом, Липецкие хранят напряженное перемирие. Однако вскоре в Приволье происходит страшное, и Буонапарте тут явно ни при чем. Неизвестный душегуб крадет крепостных девочек, которых спустя время находят задушенными. Идет война, и официальное расследование невозможно, тем не менее юная княжна Липецкая и майор французской армии решают, что понятия христианской морали выше конфликта европейских государей, и начинают собственное расследование.
Мертвецы всплывают в Москве-реке; сидят, прислонившись к древней стене Кутафьей башни; лежат, четвертованные, на скамеечке в Коломенском… Несчастные были убиты жуткими средневековыми способами, а в чем их вина – знает только убийца. Маньяк, ставящий одну за другой кровавые метки в центре столицы, будто выкладывает жуткий пазл.По страшному следу идет пара с Петровки: блатная стажерка, выпускница МГУ, с детства помешанная на маньяках, и опытный сыскарь, окончивший провинциальную школу милиции. Эти двое терпеть не могут друг друга, но идеально друг друга дополняют.
«Верьте мне, сказки про Золушек встречаются, и они всегда связаны с принцами, тут главное – не затянуть сюжета. Однако принцы в наше время понятие относительное, не всегда оправдывающее свою исконную сказочную репутацию.У Ксении в жизни было крайне мало ярких эпизодов…».
В Москве при странных обстоятельствах исчезают девушки. Не звезды, не манекенщицы, не дочки банкиров — а продавщицы и уборщицы, непривлекательные, полноватые, с неудавшейся личной жизнью. А потом их обнаруживают в своих квартирах, но уже бездыханными, со следами удушения тонким шнуром. И на теле каждой жертвы эксперты находят старинные эскизы, подписанные по-французски «Ingres». Энгр — имя мэтра французского неоклассицизма. Но как подлинные эскизы к гениальному полотну «Турецкие бани» могли попасть в убогие хрущевки на московских окраинах? Ведь все наброски к великой картине должны находиться на родине знаменитого художника, в музее Энгра в Монтобане! Парижская префектура проверяет и… обнаруживает подмену.
Странная кража случается в особняке в Царском Селе под Санкт-Петербургом – неизвестный забирает только 20 изразцов фламандской работы, объединенных одной темой: играющими детьми. Хозяин дома, состоятельный бизнесмен, не на шутку заинтригован и просит оперативника с Петровки Марию Каравай, блестяще зарекомендовавшую себя в делах, связанных с историей и искусством, заняться «частно» этим делом. В это же время в Москве почти одновременно вспыхивают пожары: один – в шикарном отеле «Метрополь», другой – в офисе на Патриарших.
Заместитель начальника полиции небольшого американского городка приезжает в тюрьму, чтобы забрать домой брата своей жены, отбывшего срок за непредумышленное убийство. Он знает, что его шурин безнравственный, жестокий, склонный к насилию человек и что новое его преступление не заставит себя слишком долго ждать. Но его жена, вырастившая без родителей младшего брата, настаивает на своем.Преступление действительно готовится. Обстоятельства складываются так, что предотвратить его может только жена полицейского.
На счету оперативников убойного отдела не одно раскрытое преступление. В наши дни преступность опутала своими щупальцами все сферы жизни. Теперь неважно кто перед вами: председатель Городского собрания или художник-реставратор - и тот и другой может пустить вам пулю в лоб, если в воздухе запахнет деньгами.Лихой «ментовский» квартет наших старых знакомых: Ларина, Соловца, Дукалиса и Волкова, - снова в деле, вновь противостоит жестокости и беспределу.
Менты... Обыкновенные сотрудники уголовного розыска, которые благодаря одноименному сериалу стали весьма популярны в народе. Впервые в российском кинематографе появились герои, а точнее реальные люди, с недостатками и достоинствами, выполняющие свою работу, может быть, не всегда в соответствии с канонами уголовно-процессуального кодекса, но честные по велению сердца.
Рене Реувен (род. в 1925 г.) — признанный во Франции мастер детективного жанра (его разновидности — полицейского романа), автор 14 романов. Из них «Незадачливый убийца» удостоен в 1971 г. «Большого приза за лучший полицейский роман». Творческой манере Р. Реувена присущи умение остро строить сюжет, тщательная стилистическая отделка, искусная обрисовка персонажей, своеобразный мягкий юмор.Роман «Незадачливый убийца» ранее на русский язык не переводился.
Пожилой лейтенант, оставив свое место помощнику, уходит на пенсию и открывает частное детективное агентство. События быстро сводят их в совместном расследовании убийства главы крупного концерна. Узкий круг подозреваемых, каждый из которых в большей или меньшей степени имеет мотивы. Сюжет построен по принципу замкнутого пространства. Круг еще больше сжимается из-за неожиданного второго убийства. Один из подозреваемых «выбывает», ломая уже наметившуюся следственную схему. Кто-то из оставшихся трех — наверняка убийца.
"Неожиданная смерть" Д.Шеннона - первый роман сериала о лейтенанте полиции Луисе Мендоза.
Скандально известный профессор символогии Джон Лонгдейл с трибуны научной конференции во всеуслышание объявил, что намерен поведать всему миру о невероятном открытии, которое способно обрушить устои современного христианства. Однако озвучить сенсацию профессор не успел: в тот же вечер он был жестоко убит. А в тысячах километров от Лондона, на острове Патмос, совершено жуткое массовое убийство паломников: с тел несчастных были срезаны огромные лоскуты кожи. Скотленд-Ярд связывает оба преступления с сэром Артуром МакГрегором, которому профессор назначил встречу незадолго до своей гибели, а также с ассистентом профессора француженкой Эли.