Ошибка Нострадамуса - [29]
Профессор Плетнев был арестован и предстал перед судом как насильник и садист. Он и его друзья ждали самого худшего, но приговор оказался на удивление мягким: два года тюрьмы условно. Все были поражены гуманностью советского правосудия, но хождение профессора Плетнева по мукам только начиналось. Спустя год Плетнев вновь был арестован по более страшному обвинению. Он, оказывается, вместе с профессором Левиным и доктором Казаковым был повинен в «…сознательном ускорении смерти В. Р. Менжинского, В. В. Куйбышева, Максима Горького и его сына».
Странным, на первый взгляд, кажется то, что даже упоминания о недавнем деле «профессора-садиста», искусавшего грудь своей пациентки, в обвинительном заключении не было. Б. выполнила свою задачу и никого больше не интересовала. В глазах обывателя ученый уже был дискредитирован и ассоциировался с образом «врага народа, способного на любые аморальные поступки, замешанные на животных инстинктах и грязной фантазии»…
Третий Московский процесс
Третий и последний из открытых Московских процессов по делу так называемого антисоветского правотроцкистского блока проходил со 2 но 13 марта 1938 года в самый разгар Большого террора. Главными обвиняемыми были видные в прошлом деятели партии и правительства: член Политбюро Николай Бухарин, которого Ленин назвал в своем завещании «любимцем партии», глава советского правительства Алексей Рыков, бывшие троцкисты Николай Крестинский и Христиан Раковский и другие. Всего 21 человек. Перед судом предстал также нарком внутренних дел Генрих Ягода. Он, как и остальные подсудимые, обвинялся в таких преступлениях, как измена родине, шпионаж, диверсии, вредительство, террор, подрыв военной мощи СССР и т. д.
Ягоде предъявили также обвинение в организации убийства Максима Горького и его сына. Как пособники бывшего шефа НКВД, на скамье подсудимых оказались Крючков — секретарь Горького и агент ГПУ, а также лечившие Горького врачи Левин, Плетнев и Казаков. Вначале Сталин хотел выделить первое в СССР «дело врачей» в отдельный процесс, по решил не устраивать больше таких рискованных спектаклей. Реалии жизни подтвердили его опасения.
На третьем Московском процессе взбунтовался Раковский, отказался от части своих признаний Николай Бухарин, дерзил Вышинскому Ягода, да и другие подсудимые не всегда говорили то, что им было приказано. В дальнейшем «врагов народа» судили конвейером. Без забирающих много времени формальностей.
Согласно мифу, до мельчайших деталей продуманному Сталиным и осуществленному на практике Ежовым, Ягода вызывал врачей в свой кабинет и путем шантажа и угроз заставлял их неправильным лечением сводить в могилу своих именитых пациентов.
Резонный вопрос: почему врачи согласились нарушить клятву Гиппократа и стать преступниками? Ведь ничто не мешало им рассказать о чудовищных замыслах Ягоды своим влиятельным пациентам. Плетнев, лечащий врач Молотова, мог обратиться прямо к нему, а Левин, работавший в Кремле, — даже к самому Сталину. То, что они этого не сделали, лучшее доказательство их невиновности. Эти врачи с безупречной репутацией до ареста и помыслить не могли, что их обвинят в неправильном лечении. Прокурор Вышинский, как не витийствовал, не сумел предъявить суду ни одного доказательства их вины. Тем не менее деморализованные и морально сломленные в ходе предварительного следствия врачи даже не пытались опровергнуть хитросплетения Вышинского и признали, хоть и с оговорками, свою вину. Еще бы! Ведь им была обещана жизнь за «хорошее поведение» на процессе. Из трех «врачей-вредителей» жизнь была сохранена только Плетневу. Лишь ему удалось избежать расстрела в тот год. Но Сталин не забыл о нем.
Профессор Плетнев, осужденный на 25 лет, был расстрелян 11 сентября 1941 года вместе с другими политзаключенными в Медведевском лесу под Орлом накануне вступления в город бронетанковых частей вермахта.
Общеизвестно, что Сталин не любил врачей. Если Ленин не доверял врачам-большевикам, предпочитая лечиться у швейцарских профессоров, то Сталин вообще их на дух не выносил. Всю жизнь им не доверял, поскольку боялся, что его залечат до смерти. От простуды спасался народным средством. Выпивал чай с коньяком, ложился под бурку и потел.
Врачи — и это самая неприятная сторона медицинской профессии — с годами вынуждены сообщать каждому человеку о его здоровье все менее утешительные вести. Вот за это Сталин их особенно ненавидел.
Генрих Ягода
Ключевой фигурой третьего Московского процесса стал Генрих Ягода. Согласно показаниям его секретаря Буланова, Ягода, бывший фармацевт, имел особый шкаф ядов, откуда по мере надобности извлекал драгоценные флаконы и передавал их своим агентам вместе с соответствующими инструкциями.
Бывший шеф НКВД, понимавший, на что обречен, сохранял хладнокровие в ходе всего процесса. Иногда даже вступал в резкую полемику с прокурором Вышинским. На обвинение в шпионаже ответил.
— Нет, в этом я не признаю себя виновным. Если бы я был шпионом, то, уверяю вас, что десятки государств вынуждены были бы распустить свои разведки.
Примечателен также следующий диалог.
В новую книгу Владимира Фромера вошли исторические и биографические очерки, посвященные настоящему и прошлому государства Израиль. Герои «Реальности мифов», среди которых четыре премьер-министра и президент государства Израиль, начальник Мосада, поэты и мыслители, — это прежде всего люди, озаренные внутренним светом и сжигаемые страстями.В «Реальности мифов» объективность исследования сочетается с эмоциональным восприятием героев повествования: автор не только рассказывает об исторических событиях, но и показывает человеческое измерение истории, позволяя читателю проникнуть во внутренний мир исторических личностей.Владимир Фромер — журналист, писатель, историк.
…Подход Фромера позволяет рассмотреть и понять уникальность израильской истории через призму человеческих судеб и переживаний. Игорь Губерман — поэт, прозаик …Книгу Фромера прочел, не отрываясь. Все шестьсот страниц. Ярко. Талантливо… Александр Окунь — художник …Это книга хорошего писателя… Михаил Хейфец — историк, писатель В этой книге вы найдете рассказы об известных людях Израиля — героях, ученых, солдатах, политиках. Но перед вами не сухие биографии. Автор этой книги Владимир Фромер считает своим предшественником Стефана Цвейга, и читатель сам это почувствует. Жанр романтической биографии — трудный жанр, хотя сами очерки читаются легко и увлекательно.
Материал книги «Хроники времен Сервантеса» безумно интересен. Характеры выдающихся исторических личностей — султана Мехмета, короля Филиппа, дона Хуана Австрийского, Лопе де Вега — выписаны резко, зримо, есть остросюжетное напряжение, есть литературный стиль. Роман написан легко и в то же время с глубоким знанием источников — увлекательно, и в то же время страстно, исторически точно, и остро современно.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Материал, поднятый в «Чаше полыни», безумно интересен. Гитлер, Рутенберг, Сталин, Фейхтвангер, Геббельс, Магда, Арлозоров, Жаботинский — характеры выписаны резко, зримо, есть остросюжетное напряжение, есть литературный «стиль». Роман написан легко и в то же время с глубоким знанием источников — увлекательно, и в то же время страстно, исторически точно, и остро современно.
В этой книге не говорится о заговорах и не раздуваются мифы до невероятных масштабов, но есть опровержения многих историй, которые отдельные биографы Фредди выдают за истинные. В ней нет домыслов – каждый факт перепроверялся не по одному разу. Автор встречался со всеми героями этой истории: с музыкантами и менеджерами Queen, с друзьями и родственниками Фредди – десятки часов интервью, дни и часы, проведенные в архивах и библиотеках, поиск новых источников и новых свидетелей. Прочитав эту книгу, вы узнаете, почему личная жизнь и смерть Фредди Меркьюри продолжают оставаться тайной и по сей день.
Академик Игорь Васильевич Курчатов (1903–1960) принадлежит к числу тех ученых, чьи труды и практические усилия определили будущее человечества. Благодаря ему Советский Союз сумел в сжатые сроки создать атомную, а затем и водородную бомбу, разрушив ядерную монополию США, начал создавать атомный подводный флот. Курчатов не только заложил основы мирного применения атомной энергии, но и открыл путь исследованиям по управляемым термоядерным реакциям. Несмотря на всемирное признание заслуг Курчатова и большое количество посвященных ему публикаций, многие стороны его жизни остаются неизученными и малоизвестными.
Александр Житинский провел на земле 71 год и 5 дней, оставаясь неизменно молодым, веселым и добрым.Он был писатель. Из самых-самых талантливых в Петербурге. В России. В наше время.А еще он был лирический поэт. Настоящий. Умелый и удачливый сценарист. Неутомимый издатель. Работал, как жил, – быстро. Спеша в будущее. С которым у Александра Николаевича был какой-то необъяснимый постоянный контакт, похожий на дар предвидения.Самуил ЛурьеОн был трудоголик и жизнелюб. Он в совершенстве познал сокрушительную силу смешного и лучше многих и многих понимал бесконечно печальное «над вымыслом слезами обольюсь».
«Не помню, в котором году, но, вероятно, это было в 1894, в первых числах июля меня очень просили приехать в Ильинское, под Москвой, к больному адъютанту Вел‹икого› Князя Сергея Александровича, З. Ф. Джунковскому, с которым мы до того одновременно служили в Преображенском полку. Болезнь была несерьезная, Джунковский лежал, и врачи не умели ему помочь – так думал он и его окружающие, но в сущности это было не так, излишне беспокоились его друзья…».
В книгу, посвященную жизни и творчеству Владимира Высоцкого, вошли воспоминания о нем друзей и родственников, товарищей по театру Л. Филатова, В. Смехова, А Демидовой и других. Кроме того, сюда включен текст интервью с В. Высоцким для телевидения в Пятигорске. Значительное место в сборнике отведено выступлениям В. Высоцкого на концертах.
Книга Татьяны Киселёвой погружает нас в атмосферу зарождения нового искусства движения — эвритмии. Рудольф Штейнер в тесном сотрудничестве с Марией Штейнер фон Сиверс создал основы для того, чтобы сделать видимыми речь и музыку в движениях человека. Татьяна Киселёва активно участвовала в развитии этого в Гетеануме /Дорнах, Швейцария/ и в сценических представлениях по всей Европе.Читатель может познакомиться с историей развития эвритмии, как и прикоснуться к ценнейшим указаниям Рудольфа Штейнера по отношению к русской эвритмии.