Ошибка кота Люцифакса - [9]

— Это мне не известно, — ответил кот. — Ты его знал?

— Да, — ответил Филипп и про себя сделал вывод, что с Сёреном после аварии все в порядке. Сюда он не попал, а лучшего кандидата для Ада искать не надо было бы. — Я немножко знал его.

В одном из садиков перед своим домом прогуливался старый сутулый дьявол, поливая одуванчики, чертополох и борщевик и весело насвистывая. Увидев их, он поднял руку к рогам:

— Добрая ночь, Люцифакс!

— Добрая ночь! — ответил кот.

У Филиппа взметнулись брови.

— Добрая ночь? Почему вы говорите «добрая ночь»?

— Потому что сейчас ночь, — ответил кот, — у нас здесь всегда ночь.

— Всегда?

— Каждую ночь.

По дороге они прошли мимо скованных мужчин и женщин, которых хлыстами заставляли передвигаться существа, напоминавшие драконов, такого же вида, что Драная Борода. У чудовищ в руках были длинные кнуты, которые опускались на спины скованных одной цепью мужчин и женщин, чудовища рычали:

— Шевели ногами!

— Это грагорны, — сказал Люцифакс.

— Что? — переспросил Филипп, ему показалось, что у кота что-то застряло в горле.

— Демоны с кнутами. Их называют грагорнами или, если хочешь, палачами. Драная Борода, которого ты встретил у ворот, был палачом до того, как стал привратником.

— Куда они ведут этих людей?

— Большинство направляется к месту отбывания наказания, — ответил кот. — Хотя для некоторых это и есть наказание: их бьют хлыстом днем и ночью. В точности так же, как когда-то они до смерти издевались над другими людьми.

— Эй, ты! Я тебя знаю!

Измученный дрожащий голос из рядов закованных людей обратился к Филиппу. Это был пожилой мужчина с цепями на ногах и на руках.

— Тебя, тебя! Я знаю тебя!

В этот момент до Филиппа дошло, кем был этот мужчина, и слова сорвались с его губ раньше, чем он успел подумать.

— Господин Чёрт?

— Да. Так меня называли когда-то, — вздохнул мужчина. — Но только потому, что они не понимали, что к чему. Они не понимали, что на самом деле я помогал им. — Он попытался изобразить улыбку, но губы его пересохли, и на них появилась трещина. По-видимому, в Преисподней не было принято улыбаться.

Мужчину при жизни звали господином Мортенсеном, он раньше был учителем в школе Филиппа. Именно там ему придумали это прозвище.

Если господин Мортенсен приходил на урок, нужно было скрестить пальцы и надеяться, что ты не станешь объектом его острого взгляда и еще более острого языка. Если не считать Сёрена, то все самые злостные хулиганы школы были дистиллированной водой по сравнению с господином Чёртом, который однажды, как рассказывали, запер ученицу в шкаф с чучелами животных только потому, что она опоздала на урок биологии.

Он умер в прошлом году, этот господин Чёрт. Издевался над одним учеником, стоявшим у доски, потому что тот не выучил урок. Господин Чёрт был в ударе, и вдруг проклятия слетевшие с его уст прекратились. Старик схватился за сердце и упал. Умер он раньше, чем коснулся пола.

В школьном дворе подняли флаг до половины флагштока[3], но для большинства учеников этот день стал праздничным.

— Люди говорили, что я плохо относился к детям, — продолжил старый учитель, гремя цепями. — Но это неправда! Я поступал так не потому, что плохо относился к ним, а потому, что хотел им помочь. Ну почему они не могут этого понять?

— Иди дальше! — прорычал палач, и свистящий удар хлыста заставил мужчину съежиться. Он медленно побрел дальше.

— Ты обязан мне помочь! — крикнул вдруг господин Чёрт, а затем исчез на дороге среди других грешников. — Ты обязан объяснить им, что произошла ошибка! Что все это большое недоразумение! Обещай, что сделаешь это!

Филипп ничего не обещал. Он побежал догонять Люцифакса, который ушел далеко вперед.

— Я знал его, — сказал он. — Он был учителем в моей школе.

— Да-да, — ответил кот, не выказывая особого удивления. — У нас тут полно учителей.

Пока они шли, Люцифакс рассказывал ему обо всем на свете, но Филипп не мог сосредоточиться на рассказе. Его внимание все время отвлекалось на что-то. Все время встречалось что-то новое, непонятное, иногда казалось, что мозг просто лопнет. Например, когда они завернули за угол, и их ноги вступили на мостовую, мощенную…

— Человеческими головами, — чуть не задохнулся от ужаса Филипп.

— Все они… — начал кот, но Филипп остановил его шепотом:

— Все они, когда были живы, унижали других людей?

Он начал понимать, как тут все функционировало.

— Как быстро ты схватываешь! Это хорошо.

Люцифакс пошел дальше, и Филипп понимал, что у него нет другой возможности, кроме как идти за ним.

В конце главной улицы над городом возвышался внушительный и горделивый Замок. Это архитектурное сооружение было изящно украшено карнизами и балконами на башенках с остроконечными верхушками. И кроме этого, оно — одно-единственное в этом черном мире — было белым. Не потому, что было окрашено белой краской или побелено, а потому, что было сделано из человеческих костей.

Широкая лестница с кроваво-красной дорожкой вела к огромным воротам из костей скелета.

«Замок Сатаны», — подумал Филипп, не понимая, почему давным-давно не потерял разум. И кстати говоря… Разве он мог быть уверен, что это не произошло на самом деле?