Ошибка кота Люцифакса - [52]

Сатина дотронулась до калитки из кованого железа.

Филипп думал, что скрип будет неимоверный, так что самое мужественное сердце заледенеет, но к его удивлению калитка не издала ни единого звука.

Они осторожно подошли к церкви, стараясь держаться поближе друг к другу.

— Тс-с! — Сатина внезапно остановилась. — Слышишь?

Филипп прислушался. Покачал головой:

— Нет.

— Двери хлопают? Ветер шепчет?

— Нет.

— Я тоже не слышу, — сказала она, и это было единственное объяснение ее странного вопроса.

Они обошли церковь, где тени были еще чернее, и быстро нашли спуск в подвал. Спуск вел к сломанной двери, две створки которой криво висели на петлях.

Иногда ветер усиливался и бил дверью о каменную стену, но почему-то звуков не было. Так бывает по телевизору, когда зритель выключает звук.

Из открытой двери на них смотрела непостижимая чернота, и Филипп почувствовал, как волосы у нею встают дыбом.

Внутри… Как раз здесь внутри… Вот здесь Кнурре лишился разума. Чтобы вытащить его, пришлось ломать дверь.

Они стали спускаться по лестнице. Где-то глубоко в голове Филиппа прозвучал крик варгара, и только когда они прошли половину лестницы, он понял, что они с Сатиной держатся за руки. Ладони у обоих были влажные.

Они дошли до конца лестницы и встали перед чернотой в двери.

— Эй!

Чернота съела голос Филиппа, не оставив никаких признаков эха.

Сатина постучала по разбитой двери, и этот звук тоже был какой-то другой. Как будто она постучала по перине, а не по деревянной двери.

Филипп удивленно посмотрел на Сатину.

— Мне кажется, я знаю, почему такой звук, — сказала она и вошла в подвал. Ее рука, все еще державшая руку Филиппа, втянула его тоже.

Темнота и тишина поглотили их. Слышно было только их дыхание. Запахло чем-то мокрым и неприятным.

Из-за плотного слоя теней ничего не было видно. Перед ними могло стоять чудовище, и они его все равно не увидели бы. Капля пота потанцевала на лбу Филиппа, обогнула шишку и упала на пол.

— Так я и думала, — сказала Сатина, и к большому удивлению Филиппа она сказала это… с облегчением.

— Что? Что ты думала?

— Его нет дома, — ответила она. — Это заметно. Здесь недостаточно холодно.

Филипп посмотрел по сторонам.

— Ты уверена?

Он почувствовал, как она кивнула.

— Абсолютно. Поэтому нет ужасных звуков.

— Если никого нет дома, может быть, нам лучше тогда уйти? — предложил Филипп.

Сатина сказала, что это прекрасная мысль.

* * *

— Попробуем еще раз прийти в эту же ночь? — спросил Филипп, когда они снова стояли по другую сторону калитки из кованого железа.

Сатина покачала головой:

— К нам придут гости, помнишь? Придется подождать.

Филипп бросил взгляд на черную церковь, которая замерла, как тень, в вечной темноте ночи.

— А мне это даже лучше. Мне кажется, я не мог бы заставить себя сразу пойти туда еще раз.

— Если тебе страшно сейчас, то подожди, что будет, когда тюстер вернется. Вот это страшно так страшно! — Сатина посмотрела на свои наручные часы. — Надо идти домой. Если я не буду пылесосить, когда папа вернется, он посадит меня под домашний арест на целую неделю. Пока, Филипп!

Под ее плащом начали расправляться крылья, и Сатина уже приготовилась взлететь, когда Филипп остановил ее.

— Сатина?

— Да. В чем дело?

— Ты была… — начал он, но остановился. — Вчера была… Ну, я хочу…

— Филипп, у меня не целая ночь впереди. В чем дело?

— Ничего. — Он покачал головой. — Забудь про это.

— Иногда, Филипп, — сказала она и улыбнулась — ты бываешь очень странным. Пока!

Она взмахнула крыльями и вскоре превратилась в маленькую точку над деревьями парка.

— Ты была вчера с Азиэлем? — прошептал Филипп, наблюдая, как точка исчезает в темноте.

Филипп покосился на церковь, которая смотрела на него своими пустыми глазницами, и тоже отправился в путь.

32 Обманут!

Филипп брел потихоньку, куда глаза глядят. Ему не хотелось возвращаться в Замок, у него было ощущение, что для него уже заготовили кучу заданий, которые надо выполнять.

Вот так он оказался возле огромных ворот у входа в Преисподнюю. Ворота как раз были открыты.

Петли гигантских ворот скрипели в ночи. Вошла группа испуганных грешников, которых тут же загнали кнутом в большое здание, откуда доносились звон и стук. Через пару секунд грешники вышли из дверей на другой стороне в гремящих цепях и тяжелых кандалах.

Филипп подбежал к воротам и увидел привратника Драная Борода, который стоял в дверях своего дома и что-то чиркал в большой книге.

— Привет, Драная Борода! — крикнул Филипп. Демон посмотрел на него поверх очков.

— Уж не Филипп ли это? — воскликнул привратник и обнажил в радостной улыбке желтые крокодильи зубы. Он помахал рукой: — Иди сюда, мой мальчик! Старик Драная Борода рад повидаться с тобой!

— Эти петли хорошо бы смазать, — сказал Филипп, стоя около черного дома.

Он кивнул в сторону гигантских ворот.

— Регулярно смазываем Кипящим маслом. Но это не помогает. Напротив. — Драная Борода сдвинул очки на лоб. — Видишь ли, это не петли скрипят. Это кричат грешники, которые сидят зажатые в петлях. Шантажисты и другие тому подобные мерзавцы. Они там, как между молотом и наковальней. Их не видно, но зато слышно.

Демон отложил книгу, сунул перо во внутренний карман и с облегчением вздохнул: