Ошибка кота Люцифакса - [50]

Освобождающее ощущение радости охватило Филиппа, он не мог не рассмеяться.

Облака все еще неслись по небу, теперь лицо возникло на соседней простыне. Сходство с Азиэлем было еще более разительным.

Филипп собрал еще больше грязи, она полетела и попала Азиэлю между глаз.

Филипп продолжал смеяться, он не мог остановиться. В груди кипело и бурлило, он бросал и бросал грязь в свежие выстиранные простыни, смеясь и крича, что он совсем не ангел.

— Слышишь ты, что я говорю? Я совсем не ангел!

— Правильно, Филипп! — раздался вдруг рядом с ним восторженный голос. — Ты сделал это! Ты сделал это!

Филипп развернулся, держа в руке большой ком грязи, и Люцифер, стоявший в щели, испуганно поднял руки к лицу.

— Нет, не в меня! Не надо в меня!

Разъяренный Филипп опустил руку:

— Что это значит? Что я сделал?

— Ты выполнил задание! — почти прокричал Люцифер; он сиял, как солнце вверху над ними. — Да ты сам посмотри!

Филипп повернулся и посмотрел на простыни, которые застыли в дуновении ветра. Грязь была везде, простыни были больше черными, чем белыми.

— Я выполнил задание? — буркнул он и посмотрел на грязь в руке. — Я выполнил задание?

Грязь выпала из его руки. У Филиппа были странные ощущения. Растерянность. С одной стороны, он впервые выполнил задание и был рад тому, что ему удалось сделать что-то правильно — или, точнее, сделать что-то неправильно. А с другой стороны, он чувствовал себя очень неловко. Как будто он чего-то лишился.

— Да наконец-то ты сделал это, Филипп! Редко мне приходилось видеть такие грязные простыни. Это сногсшибательный поступок! По-настоящему сногсшибательный! Ведь это так, Филипп? — Черные глаза излучали улыбку. — Приятное чувство, да?

Филипп смотрел Люциферу в глаза и тоже чувствовал на своих губах улыбку. Нет, это не было приятное чувство. Это было совершенно фантастическое чувство!

Он кивнул.

— Такой ответ, как бальзам на рану! — воскликнул Люцифер и восторженно зааплодировал. — Наконец-то мы на правильном пути, мой друг! А теперь больше не будем терять драгоценное время на болтовню! Ночь еще не кончилась, тебя ждет еще много заданий. Посмотрим, сможешь ли ты выполнить их так же, как выполнил это. Что-то говорит мне, что сможешь.

«Чудно, — подумал Филипп и посмотрел на свои грязные руки. — Что-то говорит мне то же самое».

31 Немые звуки

— Где тебя носило вчера? — спросили друг у друга одновременно Филипп и Сатина, когда Сатина открыла ему дверь.

Филипп непонимающе покачал головой:

— Что ты хочешь сказать?

— А ты что хочешь сказать? — спросила в свою очередь Сатина. — Где был ты? Разве ты не обещал зайти?

— А я и заходил. — Филипп почувствовал раздражение. Она хотела обмануть его? — Никого не было дома. Я звонил три раза.

— Я была дома всю ночь… Ай, вот черт! — Она стукнула себя по лбу, что-то вспомнив. — Я бегала в магазин для мамы. Видимо, ты приходил, когда меня не было.

— Видимо, так, — ответил он и попытался заглянуть ей в глаза. Она специально отводила взгляд?

— Почему ты не зашел попозже?

«А ты была дома попозже?» — подумал он и почувствовал, как на лбу, в шишках, опять застучало.

Ему пришлось принять еще одну таблетку от боли в рогах, когда Люцифер отпустил его. Голова раскалывалась, он почти не мог подниматься по лестнице.

— Филипп?

— Что?

— Я спросила, почему ты не зашел попозже?

— Я не мог, — сказал он. — Люцифер дал мне чересчур много заданий. Я читал половину ночи.

Она кивнула:

— Все учителя здесь очень строгие. Как дела с твоими заданиями?

— Идут хорошо… Э-э, я хочу сказать, что идут плохо. — Он потряс головой. Иногда были проблемы с такими словами. — Движутся.

И это не было ложью. Люцифер был вне себя от восторга, но сам Филипп не помнил деталей. Все было непонятно и перемешано, как во сне. Однако каждый раз, когда ему выпадало новое задание, что-то: тень или звук, или запах напоминали ему об Азиэле.

Когда он думал об Азиэле, когда видел его смеющуюся физиономию или слышал в порывах ветра его издевательский смех, то ему становилось очень трудно не быть злым. Трудно было отказаться проткнуть шины велосипедов в школьном дворе, разбить стекла в оранжерее или положить кнопки на стулья. А хуже всего — или лучше всего — было то, что он чувствовал радость от всех этих безобразий. Чувствовал… облегчение.

Но при этом у него появлялась жуткая головная боль.

— Это хорошо, — сказала Сатина.

Она переминалась с ноги на ногу.

— Послушай, Филипп. К нам на обед придут гости, мне надо прибраться в моей комнате, а еще папа велел пропылесосить весь дом. Мне иногда кажется, что он принимает меня за грешницу. Пока!

Она стала закрывать дверь.

— Я нашел Кнурре Ратника, — сказал он.

Дверь распахнулась.

— Что ты сказал?

— Варгара, которого мы видели в спальне Люцифера. Я его нашел.

— Ты на… Да, но… Как… Где? — Сатина наконец смогла договорить до конца.

Филипп посмотрел по сторонам, чтобы удостовериться, что рядом никого нет.

— Здесь, в Замке. В темнице, в подвале.

— Не может быть! — Сатина сделала знак рукой, приглашая его войти. — Можно сейчас и не пылесосить.

Наверху, в комнате Сатины, Филипп рассказал все, что узнал в прошлую ночь.

Сатина возбужденно ходила по комнате взад и вперед. А Филипп стоял у окна, ему не хотелось садиться. По неизвестной причине внизу спины появилась боль.