Ошибка Элис - [30]

— Ну, довольно воспоминаний о моей роскошной прошлой жизни. Давай поговорим о тебе. Когда я уехала в колледж, ты еще даже не успел обзавестись подружкой.

Он покрутил воображаемый ус.

— Это вы так полагаете, миледи.

— Ага, наконец-то откроется правда! Все считали тебя милым, неиспорченным мальчиком, а ты на самом деле был юным Лотарио?

Он улыбнулся ее словам.

— Я назвал бы себя смышленым ребенком, который сумел рано оценить прелести жизни. А женщины определенно стоят здесь на первом месте.

— Согласна. — Она улыбнулась в ответ. — Женщины прекрасны. Расскажи мне о своей теперешней подружке.

— Откуда ты знаешь, что она есть?

Ида подмигнула ему.

— Это закон природы. Ты остроумный, с тобой легко, ты потрясающе выглядишь… — Она оборвала себя. — Не могу поверить, что расточаю все эти комплименты моему желторотому братишке.

Уолтер округлил глаза.

— Когда я покажусь тебе в моем новом с иголочки деловом костюме, с кожаным модным портфелем, ты перестанешь называть меня желторотым?

Ида довольно засмеялась.

— Ничего не обещаю, но буду стараться.

— Спасибо. Да, у меня есть девушка. Мы встречаемся уже два месяца.

— Это что-то серьезное? — Ида покраснела, не успев закончить фразу. — Как я могла задать такой вопрос! Извини, пожалуйста. Восприми это как сестринское любопытство, которое за семь лет сильно разыгралось.

— Все в порядке. Да нет, ничего такого серьезного. Но с ней можно приятно провести время. Между прочим, мой «БМВ» подействовал на нее почти так же сильно, как на тебя авто твоего Джоша Тейлора, — поддразнил он.

— Невозможно! Нам с Джошем было только шестнадцать, когда мы пустились в наше захватывающее путешествие на машине его отца. — Она вздохнула.

— Какой тяжелый вздох! О чем он?

— Я вдруг подумала, что влюбляться куда веселее в юные глупые годы, когда толком еще не понимаешь, что делаешь.

— Гм. Звучит так, словно тебе пришлось обжечься… — Он тут же замер, его лицо напряженно застыло. — Черт. Прости…

— Не надо извиняться, я не настолько чувствительна, чтобы падать в обморок каждый раз, когда кто-то произносит слово, связанное с пожаром.

Но Уолтер явно чувствовал себя неловко.

— Я только хотел сказать — из твоих слов мне показалось, что тебе пришлось пережить неудачный роман.

— Ничего драматического, — успокоила его Ида, откидываясь на сиденье и подставляя лицо летящему навстречу ветру. — Но, наблюдая за подругами, которые сами делали себя несчастными, я поняла, что безопаснее влюбиться, следуя слепому инстинкту, чем пытаться подойти к делу, заранее вооружась благоразумием.

— Я не верю своим ушам! — Он сдвинул брови в шутливом гневе. — Ты подумала, что будет с обществом, если все дадут волю своим инстинктам и наплюют на последствия?

Ида рассмеялась.

— Надеюсь, я выразилась не так категорично. Но какое-то мое первобытное «я» считает, что полюбить легче, когда ты наивен и не понимаешь опасностей, которые таит в себе близость. Ни один человек, обладающий долей рассудка, не станет обнажать душу перед друзьями. Моя душа, например, определенно не создана для выставления напоказ.

— За такие разговоры тебя следует исключить из общества взрослых людей, — сказал он. — Первое правило каждого взрослого — никогда не признавать, что дети хоть в чем-нибудь не уступают им.

— А я сейчас и вправду не чувствую себя взрослой. Мне просто хочется радоваться мгновению, этой машине, ветру, который дует в лицо… И твоему обществу. — Она медленно, глубоко вдохнула. — Мы с тобой очень давно не виделись, Уолтер.

Он оторвал глаза от дороги, и их взгляды на миг встретились.

— Кажется, сейчас ты сказала мне самый главный комплимент.

— Да, наверное. — Ида поспешила спрятать всколыхнувшиеся чувства за шутливым недовольством. — Но подобные разговоры не слишком льстят моему самолюбию. По сравнению со мной ты кажешься таким устроенным, таким уверенным в жизни, словно старший ты, а не я.

— Я же помешан на порядке, — сказал Уолтер. — Разве ты не помнишь? Если моя жизнь не будет организована должным образом, разложена по всем полочкам, со мной сразу же случится сердечный приступ.

— Да, теперь я действительно припоминаю кое-что. Наша экономка в Кливленде вечно ворчала, что я не способна навести в своей комнате порядок, и ставила в пример тебя.

— Миссис Томпсон! Оригинальная была особа, правда?

— Не знаю, — ровным голосом проговорила Ида. — Экономку, о которой я говорила, звали Морин Бейли. Миссис Томпсон, видимо, появилась у вас после того, как я ушла.

— Да, правильно. Они появляются и исчезают так быстро, что трудно всех их запомнить. — Уолтер легко вернулся к прежнему разговору, поспешив замять неловкость, вызванную его маленькой уловкой. — Я удивляюсь, как ты не возненавидела меня за то, что я был таким противным аккуратистом. В колледже моих соседей по комнате это просто бесило.

— Почему? — спросила она, тоже притворяясь уверенной, что он назвал имя другой экономки по ошибке, хотя оба они знали, что это не так. — Разве они не ценили твоей аккуратности?

— Шутишь! Пару раз Том готов был просто убить меня. Я всегда знал, где лежат мои учебники, всегда вовремя сдавал задания, всегда имел в запасе массу чистого белья. К концу первого семестра он пригрозил, что вытурит меня из студенческого клуба, если я не стану, как все. Он утверждал, что я веду себя не по-американски.