Ошибка «белого стрелка» - [27]

Шиманова потянуло на философию, отметил Макаров и решил, что пить хватит. Ему захотелось домой. Вдруг действительно позвонит Наташа? Нет, конечно, она не позвонит. Но разговор на общие темы о мировых войнах не воспринялся им. Войну он видел и знал. В Чечне не хватило стойкости и профессионализма у больших командиров, позволивших политикам помыкать собой, отсюда и неудачи. Так же, наверное, обстоит дело и у тех, кто занимается бандитами…

— Если б не потерял пацанов на Кавказе, если б не дал слово посчитаться за них, то и сейчас бы плюнул на все, закрыл глаза. Я, Олег, одному тебе скажу: я Лену, жену, специально к матери отправил, потому что игра ожидается… Без правил игра. Есть у меня ты, есть еще пара ребят…

— Тоже Чечню прошли?

— Им и тут работы хватало. И вообще, давай нас не делить: прошли не прошли. Будто одна война — мерило порядочности.

— Ты прав, Толик. Познакомь меня со своими, я с удовольствием помогу вам всех этих Бенов на чистую воду вывести.

— Бена? Бронислава Евгеньевича? А вот его трогать как раз не надо.

Макаров скривился:

— Потому что на работу взять обещает? Лучший свой ларек доверит? И товарищей из органов у себя пристраивает?

Шиманов чуть нахмурился, рассердился, видно, на себя и ответил:

— Все не так просто. Через пару дней на трезвую голову об этом поговорим, а сейчас давай наполним наши рюмашки.

— По последней, — сказал Макаров. — Мы уже не о женщинах, а о службе и политике речь повели. Значит, упились.

— Хорошо, по последней. Твое здоровье!

По пути домой Макаров, воровато оглянувшись, зашел в универсам, почему-то испытывая неловкость, словно при покупке презервативов в аптеке, взял две бутылки испанского вина, несколько огромных кистей винограда, коробку конфет. Ему показалось, что кассирша догадливо ухмыляется, выбивая чек, и он старался не смотреть не нее.

Глава восемнадцатая

Уже у входа в заброшенное, без оконных рам и двери, помещение Зырянов попробовал-таки освободиться от опеки конвоира, но тот оказался начеку. Ушел от Женькиного удара ногой, воспользовался тем, что спецназовец потерял равновесие, и сбил его на землю. Тотчас поставил пистолет на предохранитель, убрал в карман.

— Вижу, ты не профан, но и я не вчера из яйца вылупился: спецподготовка за плечами. Не рискуй больше с одной рукой чего-нибудь добиться. Не знаю, есть ли у тебя оружие или нет, но у меня, как ты видел, есть, и очень даже неплохое. Выстрела никто не услышит, только мне незачем тебя убивать, как и тех, кого ты тут охраняешь.

Женька поднялся с земли, уверенный, что больше ударов от незнакомца не последует.

— Зачем же ты меня тогда караулил? Услышал в автобусе, что я пойду провожать девочку, и решил встретиться со мной, так?

Пилявин включил маленький фонарь, узкий луч света остановился на тюках старой соломы, сваленной у стены помещения:

— Так, естественно. А зачем — это в двух словах не объяснить. Потому и привел тебя сюда. Придется тебе присесть и послушать.

Пилявин начал рассказывать.

До недавнего времени он служил в той конторе, где хоть погон не носят, но субординацию блюдут. Попасть туда непросто, а вот вылететь — запросто. Он вылетел.

— Так получилось, что обвинили меня в пособничестве дружку. Я уж было хотел доказать, что они ошиблись, да еще один… — Пилявин сделал небольшую паузу, видно, подбирал слово. — Еще один дружок, сука, как я теперь понял, вмешался. «Все равно не отмоешься, так хоть других не топи, я тебе работу найду…». Он моим непосредственным начальником в этой конторе был, и я только недавно понял, что утечка экономической информации — его рук дело. Он вообще в той конторе засланный казачок. На других, иуда, работает, своих с потрохами сдает. Но это я задним умом все понял…

В обязанности Пилявина в той самой конторе с субординацией входило обучение телохранителей и сходных с этой профессией категорий кое-каким премудростям…

— Что за категории такие? — спросил Женька.

— Это тоже потом. И постарайся не перебивать, вопросы только по сути задавай, а то до утра беседа наша продлится, как бы тебя искать не кинулись. Так вот, я, значит, обучал и смотрел на человека с точки зрения его профессиональной пригодности: как он будет вести себя в нештатной обстановке. Попросили меня присмотреться и к Крашенинникову: мол, не пацан зеленый, есть опыт коммерческой работы, мускулы накачаны… Я пообщался с ним пару дней, доложил: дурак дураком. А мне: «Готовь, дурь из него выдави, за это тебе и деньги платят». Вообще-то к моему мнению в конторе всегда прислушивались, но случай с Крашенинниковым особый: он, как оказалось, машину свою, иномарку, отдал, чтоб только попасть в отряд обучающихся. А всем сказал, что ее угнали.

— Взятка? — спросил Зырянов.

— А ты что думал? Что взятки только в госучреждениях берут? Впрочем, это я тоже позже понял, машина как раз-таки и пошла этому моему хреновому начальничку.

— Зачем ему надо было так дорого платить? Понимаю, что элитным охранникам оклад хороший положен, но Крашенинников и так жил небедно.

— Одно знаю, с его же слов: жена Крашенинникова на этом настаивала. А ей зачем это надо было — не спрашивай.