Осенняя жатва - [26]

— Что теперь?

— Ждем.

Территория за воротами казалась пустой. Даже отсюда Рэй видела, что в будке охранника до сих пор не сменили лампу. Створка ворот мелко дребезжала.

— Старый порт затопит, — проговорил О’Ши. — Снова.

— Ага, — кивнула женщина. Сунула руку под жилетку, сжала для уверенности рукоять револьвера. Потом дотянулась до бардачка, вытащила пистолет, сунула его за пояс сзади.

— Пора, — негромко проговорила она.

Асфальт подъездной дороги был пятнистым от упавших на него капель. Еще одна упала Рэй на лоб, а следующая — на недокуренную сигарету. Керринджер пробормотала ругательство и выбросила на обочину длинный окурок. Его тут же подхватил порыв ветра, бросил обратно на асфальт.

В небе стремительно текли тучи. Ник О’Ши вылез из машины и, запрокинув голову, следил за ними. Ветер беспощадно хлестал его по лицу, норовил распахнуть полы пиджака, которые детектив придерживал рукой.

Рэй поежилась. Ветер и дождь несли с собой холод. Он был нужен измученному жарой Байлю, но на любую бурю лучше смотреть из окна, попивая кофе с виски. Керринджер повела ладонью по коротким мокрым волосам и полезла на заднее сиденье за ружьем.

— Это колдовские штучки? — О’Ши попытался перекричать свист ветра.

— Может быть, — крикнула Рэй в ответ.

Ей самой казалось, что кто-то долго держал в кулаке ветра над городом, а сейчас разжал руку. И стихия сорвалась с привязи во всей своей мощи.

Подхваченные ветром капли дождя стегали по лицу. Керринджер проверила оружие. Долго ждать не придется. Уже скоро.

О’Ши первым заметил идущего по дороге. Он вскинул руку, Рэй проследила за его взглядом. Подняла винтовку, потом опустила. Поморщилась, вспомнив, как расплывалось кровавое пятно по охряной рубахе.

Синий плащ сида трепал ветер. Подол был темен от влаги и налипшей на него грязи. Иногда ветру удавалось сладить с тяжелой тканью, и тогда в тусклом свете взблескивал металл.

— Твою мать, — пробормотала Рэй. Ветер подхватил ее слова и зашвырнул куда-то на обочину. Керринджер хмуро смотрела, как к «Волшебной мельнице» шагает ее знакомец, тот самый, требовавший от них с Маккеной отказаться от Гвендоллен.

По лицу текло, намокшие штаны липли к ногам. Ник О’Ши предусмотрительно отступил к козырьку над дверью караулки. Рэй криво усмехнулась и вышла на середину дороги. Ружье оттягивало руку.

Сид остановился метрах в двадцати. Ветер сорвал с его головы капюшон, разметал золотые волосы. Строгое красивое лицо пылало яростью. Усмешка Рэй стала шире.

— Ты! — голос сида легко перекрыл голос нарастающей бури. — С дороги!

Рука пришельца лежала на рукояти меча. Меч висел на поясе и выглядел до отвращения настоящим даже в ножнах.

Следующий порыв ветра заставил Рэй заслониться свободной рукой от мелкого мусора.

Всего один выстрел, и можно будет домой в тепло, пить кофе и считать деньги Курта Манна.

— Убери эту свистопляску, — крикнула Керринджер, надсаживая горло.

— С дороги! — сид шел вперед, и Рэй стоило большого труда не отступить. Где-то вдали приглушенно грохотнул гром. Женщина выругалась сквозь зубы.

Всего один выстрел. Керринджер припомнила золотоволосую куклу Бена Хастингса, нервные пальцы Курта Манна, лицо в окне верхнего этажа, выругалась снова. Набрала побольше воздуха в легкие и заорала:

— Я не сойду с этого места, пока хотя бы один сукин сын не скажет мне правды.

Лицо сида было темным от бешенства. Меч медленно пополз из ножен. Детектив О’Ши дернулся вытащить пистолет и замер, вспомнив, что так и не сменил обойму.

Рэй чувствовала, как текут по лицу дождевые капли, капают с ресниц и кончика носа. На одно мгновение, короткое, как высверк молнии у них над головами, ей подумалось, что стоит вскинуть ружье, но промедлить с выстрелом или промазать, и все долги будут отданы, прошлое вывернется наизнанку, рождая настоящее, и не будет ни Той стороны, ни Этой, ни Границы, ни земляники, ни кровавого пятна там, где вышитую рубаху продырявило шесть пуль одна за другой. Керринджер медленно разжала руки.

И бросила винтовку под ноги, на мокрый от дождя асфальт.

— Рэй! — отчаянно закричал О’Ши. Он торопливо перезаряжал пистолет. Ветер подхватил синий плащ сида, рванул с силой, ткань взвилась, бледно-золотые пряди облепили его лицо.

— Ты спрашивал, на чьей я стороне? — крикнула Рэй то ли для О’Ши, то ли для сида. — Точно не на той, где мучают женщин и ломают руки подросткам. Ну! Мне нужна правда!

Ей показалось, что глаза сида расширились. По крайней мере, он остановился.

— Я пришел за своим! — прозвучало в ответ, и Керринджер померещилась в голосе сида издевка. — И я свое заберу.

Ветер набирал силу, верхушки деревьев вдоль дороги трещали и гнулись.

— Мать твою! — Рэй чувствовала, как горло саднит от крика. — Я услышу правду, или долбись башкой в эти ворота и двери хоть до Самайна!

Теперь она отчетливо видела на лице сида удивление. Ему пришлось убрать руку с рукояти, чтобы придержать плащ, который ветер счел своей законной добычей.

— Моя сестра — пленница на мельнице, — проговорил он. — Гвинет Уолш, человеческое дитя — моя названая сестра. И я заберу ее отсюда.

— Ты убил человека на мельнице? — Ник вынырнул из-под навеса. В опущенной руке — пистолет. Рэй подобралась. Только бы ничего не испортил.