Осенний призрак - [78]

Малин окунулась в тепло. Физическое. «Хорошо, что я все-таки поехала», — думает она и представляет себе Йерри Петерссона, мерно покачивающегося на воде в замковом рву.

«Я знаю, что ты был свиньей. Настоящей свиньей, — мысленно обращается к нему Малин. — Почему же я так о тебе беспокоюсь?»

Ей отвечает голос откуда-то изнутри: «А о чем же тебе еще беспокоиться, Малин? О том, что ты должна делать и с чем никак не можешь справиться?»

— Ну а теперь ты нам все расскажешь.

Голос у Вальдемара спокойный, но властный. В нем слышится угроза и готовность в случае чего снова пустить в ход кулаки.

Экенберг садится на диван рядом с Карлссоном и протягивает тому рулон туалетной бумаги, принесенный им только что из ванной комнаты.

— Расскажите нам всю правду. Йерри мертв и уже ничего не сможет вам сделать, — говорит Юхан, наклоняясь вперед в своем кресле.

Юнас Карлссон прокашливается, смотрит куда-то вверх и начинает говорить с кусочком бумаги, приложенным к разбитой губе.

— Йерри уже был на празднике, когда я приехал туда. Я думаю, он явился к Фогельшё не один. В половине второго ночи он захотел домой, в город, и я предложил ему подвести его и остальных. Мы пошли на парковку, где стояла машина. Вечеринка уже заканчивалась. Фредрик взял с собой тех, кого хотел, и увел их в замок, где праздник продолжился. Мы не принадлежали к числу избранных.

— То есть вы с Йерри были друзьями?

— Я был одним из многих в его свите. Друзей у Йерри не было. Он мог внушить человеку мысль, что тот его друг, это так. И я хотел быть его другом. Я восхищался им, он был именно таким, каким мне всегда хотелось быть, и я любой ценой хотел заслужить его похвалу.

— Итак, ты восхищался им. Дальше?

— Мы четверо — я, Йерри, Андреас и Ясмин — хотели уехать в город. И когда мы подошли к машине, Йерри стал настойчиво уговаривать разрешить ему сесть за руль. Он был явно чем-то возбужден, расстроен. Весь вечер на нем лица не было. И он просто взбесился, когда я сначала отказал ему. Он кричал. Тогда я бросил ему ключи и сказал: «Черт с тобой, если тебе так этого хочется». Я сел спереди и застегнул ремень безопасности, а Андреас и Ясмин устроились сзади. Они были слишком пьяны, чтобы вспомнить о страховочных ремнях.

— Чем же был так расстроен Йерри?

— Понятия не имею. У него всегда были какие-то тайны.

— И потом вы поехали? — Вальдемар кладет руку на плечо Юнаса Карлссона.

— Йерри мчался как сумасшедший.

— Тем не менее вы уехали недалеко.

— На скорости верных шестьдесят-семьдесят километров в час мы домчались до поворота. Колеса начали скользить. Помню, что думал тогда только о том, что все летит к черту. А потом машину вынесло на заснеженное поле и закрутило… Нас мотало из стороны в сторону, словно в стиральной машине, а в глаза бил яркий свет. Потом все стихло. Через некоторое время я увидел, как Йерри пытается отстегнуть ремень безопасности. Освободившись, помог и мне. Он протрезвел в мгновение ока.

Юнас ясно представляет себе то, о чем рассказывает: двое молодых людей пробираются по сугробам сквозь ветер и снег, а поодаль, в поле, лежат два тела.

— Мы увидели их, Андреаса и Ясмин. Они лежали в поле.

— И вы пошли к ним?

— Да. Из ушей Ясмин текла кровь, но она дышала.

— И тут вы поняли, что Андреас умер?

— Да, так.

— Ну а потом? — спрашивает Вальдемар.

— Йерри схватил меня за руку и сказал: «Мне придется за все это ответить, я был пьян. Но если ты скажешь, что за рулем сидел ты, то спасешь меня». Он посмотрел на меня своими синими глазами, и я понял, что никогда не смогу сказать ему «нет». «Кому будет лучше от того, что Йерри пострадает?» — подумал я. «Ты был трезв, — продолжал Йерри, — а потому полиция спишет все на гололедицу».

— И вы согласились? — спрашивает Юхан.

— Да.

— Просто так? Все это кажется мне странным…

— Йерри умел убеждать. И он пообещал мне массу всего, прежде чем успели подъехать полиция и «Скорая помощь». Он пообещал стать моим другом, а больше мне ничего не было нужно, именно об этом я мечтал. Он пообещал дать мне денег, когда разбогатеет.

— И он стал твоим другом?

— Нет, он уехал в Лунд.

— А деньги?

— Нет.

— Ты напоминал ему об этом?

— Нет, прошло слишком много времени, прежде чем о его махинациях стали писать газеты.

— И ты никогда не пытался вымогать у него деньги, когда он разбогател? — Вальдемар переходит на зловещий шепот. — Или когда он вернулся? Ты не угрожал ему, что раскроешь правду?

— Нет, зачем? Если бы правда всплыла, весь город узнал бы, что я солгал и повел себя как слабак. И может быть, мне предъявили бы обвинение.

— А разве ты повел себя не как слабак? — спрашивает Вальдемар.

Юнас Карлссон нервно смеется.

— Именно так, — произносит он.

— А тебе не приходило в голову, что родители пострадавших должны знать правду о том, что случилось?

Юнас Карлссон делает жест в сторону бутылок на столе:

— Об этом я думаю каждый день.

— Итак, ты не пытался вымогать у Йерри деньги. А может, ты все-таки поехал к нему той ночью? И потом все случилось само собой…

— Той ночью я гостил у моих друзей, мы пили до утра, вы можете позвонить им.

— Мы сами знаем, что нам делать, — огрызается Вальдемар.