Осенний призрак - [17]

Мальчик помнит папино отчаяние. Спасаясь от пьяного отца, он забивается за батарею под окном в гостиной. Мама устало закрывает глаза.

К боли нельзя привыкнуть, она каждый раз особая. Но эта жизнь никак не может оформиться, устояться, и, наверное, поэтому не все так безнадежно.

Ночью мальчик лежит в своей постели. Он не спит. В августовском вечернем воздухе чувствуется дыхание первых осенних холодов.

Йерри уже сейчас знает, что есть другая жизнь, но он не думает о ней, он слишком занят своим несложным миром. Закрывает глаза и представляет себе, как убьет отца лучами, исходящими из больших, словно глыбы, синих глаз. Йерри заставит замолчать эту косилку, и ее ножи больше не будут кусать его за пятки.

10

Глаза, такие же черные, как вода, кажется, подмигивают Малин, когда голова покачивается на едва заметных волнах. Желтый плащ будто светится.

В голове у нее шумит.

В машине возле лесной поляны лает собака. Звук похож на приглушенные пушечные выстрелы, словно доносящиеся изнутри скороварки. Когда они приехали, собака стояла на краю рва и лаяла как одержимая, однако дала увести себя вниз, к автомобилю.

Гав, гав…

Что видит в воде этот глаз? Что последнее он видел в жизни? Эта голова, разевающая рот, в окружении маленьких, похожих на червячков, рыбок, и голова Малин, раскалывающаяся от боли, — вот две вещи, придающие этому дню его собственную логику, структуру, неповторимую и сумасшедшую.

Скугсо. Она много раз проезжала мимо, но никогда раньше не видела замка: как-то не приходилось заезжать ни в лес, ни на поля. Хотя она разглядывала его снимки в книге о шведских замках и усадьбах, находившейся в библиотеке родителей в квартире возле Инфекционного парка. Обыкновенная каменная коробка с претензиями, хотя от нее действительно веет каким-то странным величием.

Линии прямые, украшения почти незаметны. Исполненная смирения декорация для драмы, которая разыгрывалась здесь на протяжении многих веков.

Малин Форс сидит на корточках на берегу рва. Огромные каменные глыбы, отсеченные, должно быть, от древних докембрийских пород, отвесно спускаются к воде, на поверхности которой дрожит зеленый свет фонарей. Сотни маленьких рыбок, не больше мальков и черней самой воды, косяками ходят вокруг тела.

Малин застегнула черную куртку из гортекса до самого верха, надвинула капюшон почти на лицо. На ней несколько утепленных рубашек, тем не менее она мерзнет, чувствуя удары тяжелых капель о ткань. Сегодня, заехав за Малин, Харри поинтересовался, не купила ли она свою допотопную куртку в секонд-хенде, а когда увидел ее джинсы, ухмыльнулся: «Восточноевропейская мода — это всегда актуально». Однако он оставил без комментариев то, что забирает ее у дверей ее дома на Огатан, хотя мог бы поинтересоваться, что она там делает.

На морозе мысли быстро прояснились и взгляд сфокусировался на теле, плавающем на поверхности воды, на светлых волосах и на смотревшем на Малин глазе.

Заспанный Харри рядом.

— И как, черт возьми, мы его поднимем? — спрашивает он.

— Надо пригласить водолазов из пожарной команды.

Об обнаружении трупа в полицейский участок сообщили в 8:15. Когда в квартире Форс зазвонил телефон, она выходила из душа. Уже по звуку звонка Малин поняла, что произошло нечто важное, словно аппарат наделен сознанием и может менять тон сигнала в зависимости от обстоятельств.

— Звонили какие-то крестьяне и сообщили, что нашли убитого человека возле замка Скугсо, — сообщил ей Харри.

Малин быстро оделась, и они отправились в южном направлении.

Харри заметил, что у нее пахнет изо рта и она плохо выглядит. Поинтересовался, не пьет ли, но Малин ответила, что только выпила немного текилы перед сном, и пошутила насчет того, что у него отличный нюх.

Они прибыли на место первыми. Лишь только припарковались у лесной опушки, как большие замковые ворота открылись и им навстречу вышли два человека. Малин знала, что это крестьяне-арендаторы Ингмар Юханссон и Ёте Линдман.

Они ждали, пока Малин и Харри, осторожно, стараясь не оставлять следов на месте преступления, уводили собаку. Потом объяснили, что должны были охотиться с Йерри Петерссоном на косуль, но он не встретил их в нужное время, а потом они обнаружили, как им показалось, его труп во рву.

— Точно было трудно разглядеть, — сказал Юханссон.

— Но это он, — возразил Линдман. — У него был такой же плащ.

Итак, труп в воде — это Йерри Петерссон. Звездный адвокат. Делец. Юрист теневого бизнеса, сделавший себе состояние в Стокгольме и переехавший на родину, когда представилась возможность купить Скугсо. Малин читала о нем в газете.

Если только это он.

Шум в голове. Собачий лай. В стороне, у лесной опушки, припарковались два патрульных автомобиля. Полиция в полном составе, ведь здесь, возможно, совершено убийство.

Но кто же это еще может быть, если не Йерри Петерссон? Малин закрывает глаза, чувствуя головную боль, и вслушивается в тишину. Ей кажется, что дождевые капли стучат о невидимое тело, что кто-то шепчет слова, которых она не может разобрать. Кто-то хочет ей что-то объяснить, сделать мир более понятным и приемлемым, но его голос исчезает прежде, чем она успевает уловить смысл сказанного.