Осенний безвременник - [9]

— Именно учиться?

— Да. Анна сказала, что очень жалеет нашего «папочку», потому что Слави просадит его денежки. Или что-то в этом духе. А Слави ответил ей: она так говорит, потому что завидует ему. Тогда братья повздорили. Обычная пьяная ссора…

— А поточнее?

— Вряд ли это имеет отношение к несчастью…

— Юлия, вы должны рассказать подробно обо всем.

— Но это не имеет ничего общего…

— Это нужно для того, чтобы установить истину.

— Какую истину?

— Вы меня допрашиваете или я вас?

— Ох, простите. Но, может быть, вы подозреваете…

— Да, да, подозреваю! Пока не найду виновного, я сомневаюсь во всем и во всех!

— Может быть, вы собираетесь арестовать меня?

— Может быть!

— Но вы с ума сошли! Зачем мне убивать своего отца?!

— Не знаю. Докажите, что не вы убили его.

— Но ведь он покончил жизнь самоубийством…

— А зачем, почему он это сделал? Скажите!

— Не знаю…

— Тогда рассказывайте все подряд, не пропуская ни одной мелочи! Из-за чего поссорились братья?

— Из-за чего?… Слави танцевал с Анной, хотел поцеловать ее, а потом сказал, что, если она его не поцелует, он не женится на ней, когда вернется. Во всем этом было столько лжи… Мне стало так противно, что я не могла больше оставаться с ними и решила вернуться в холл, поработать еще немного. И в это время появились папа и мама — видимо, их разбудил шум.

— Они вошли в холл?

— Да. Мама сразу накинулась на меня с обычными обвинениями, а папа, как всегда, занял позицию миротворца, а это еще больше взбесило маму. Вообще в последнее время нервы у нее совсем сдали. Она стала призывать отца «спасти» меня и немедленно выгнать моего мужа из дома.

— Ого!

— Тогда и я раскричалась, о чем теперь очень сожалею. Я была груба с ними. Я сказала им, чтобы они наконец оставили нас в покое и дали нам жить так, как мы хотим. «Жить?! И это ты называешь жизнью? — мама кричала так, что ее слышал, наверное, весь дом. — Ты же совершенно не понимаешь, какой жизнью ты живешь… и кто с тобой рядом!» Тогда бедный папа опять вмешался, попытался успокоить маму: мы ведь не одни… в доме посторонние люди… «Да, именно посторонние! — кричала мама. — Я вас предупреждала — и тебя, и ее! Я была против этого брака, вспомните! А если, дочка, они тебе так нравятся, почему ты здесь, а не с ними?» Папа, бедняжка, опять попытался «усмирить страсти» и сказал, что мы молоды и все еще наладится, что маме вредно волноваться, а то снова поднимется давление. И в это время, как на грех, в нашей комнате все трое очень громко расхохотались — и с мамой просто сделалась истерика…

— Выходит, она не выносит вашего супруга?

— Есть такое… Тяжело признаться в этом, но и я в последнее время чувствую то же самое. Я попросила их уйти в свою комнату. Теперь вспоминаю, что в ответ на мои слова мама несколько раз повторила: «Скоро мы уйдем туда, откуда нет возврата», а папа горько усмехнулся… Как только они ушли, появился мой супруг и стал тащить меня обратно…

— И вы не согласились вернуться?

— Я не могла видеть, как они оба лижутся с Анной.

— Скажите, Юлия, она…

— Да, она любовница моего мужа, а может, теперь и его братишки…

— И вы говорите об этом так спокойно?

— А меня это почти перестало волновать, только очень противно… Муж уверял, что Анна влюблена в брата… Я не хотела идти к ним, но тут вышел Слави и тоже стал приставать ко мне с нежностями, говорил, что без меня вино им показалось совсем невкусным. Тут, слово за слово, почему-то Любен разозлился и ударил брата…

— В шутку?

— Совсем не в шутку. Вдруг дверь в комнату родителей снова распахнулась и они почти вбежали в холл. У мамы в руках была бумага, которой она размахивала с каким-то странным торжеством. Это был наш «договор».

— Что за «договор»? — быстро спросил Пирин.

— Вам трудно будет это понять… — задумчиво ответила Юлия. — Я упрекнула маму, что она рылась в моих бумагах, ведь это личный документ, кроме того, — я так и сказала родителям — все это сущие глупости. Однако Любен не только разрешил, но даже велел ей прочесть этот «договор». Мы составили его, когда только-только поженились. Насколько я помню, там были такие пункты: первое — быть независимыми друг от друга, второе — быть вместе только два вечера в неделю, третье — я не должна звонить ему на работу и ходить туда, четвертое — я должна класть свои гонорары на сберегательную книжку мужа, чтобы построить кооператив…

— Продолжайте, продолжайте!

— Ну… и последний пункт был таким: «Когда мы переедем в свою квартиру, оба прервем связи с родителями»…

— И вы подписали этот «документ»?

Юлия опустила голову.

— Он терпеть не мог ваших родителей, да?

— Разве такое только в нашей семье?

— Значит, у него были серьезные причины посягнуть на жизнь вашего отца, не правда ли?

— Он сильно ненавидит мать…

— И вы терпите все это? От большой любви, что ли?

— Нет давно никакой любви. Но что же делать?… Да, ну так вот… Любен сказал, что это все шутка, а отец ужасно возмутился: как я могла подписать этот «грязный клочок бумаги» — это были его слова. Атмосфера снова накалилась до предела. И когда мама и папа опять ушли в свою комнату…

— Бедные ваши родители…

— Я прошу вас, товарищ инспектор, избавить меня от подобного высказывания. Мне и так бесконечно тяжело…