Осени не будет никогда - [15]

— Ну, бомжара! — склонился над своим хозяйством Пожидаев.

— Стоять! — завопила жена, и он выпрямился перед нею, как перед министром внутренних дел.

Через десять секунд она уже брила плоть мужа опасной бритвой, которой обычно наводила порядок у себя под мышками. Ее так и подмывало резануть по крючку с орешками, отсечь весь этот ненужный урожай напрочь. Пожидаев чувствовал эмоциональную зыбкость момента, а потому был покорен, как агнец Божий.

Когда Алия Марковна закончила, старшина стал похож на пупса. Красный телом от отточенной бритвы и горячей воды, он с ангельским выражением лица попытался было вылезти из душа, но вновь услышал яростное «Стоять!». Застыл, как было приказано.

Жена Алия Марковна покинула ванную комнату, и Пожидаев вскоре услышал, как хлопнула входная дверь.

«Ушла? — подумал он. — Ушла навсегда? Как же я буду один!»

Но тут же он сообразил, что его заставили стоять, и стал надеяться, что жена вскоре вернется. Почему-то он вспомнил пигалицу-докторшу из «скорой», какого-то лысого придурка… Мыслишка принялась было созревать, но здесь вернулась жена с большим пузырьком мази.

Алия Марковна глядела на супруга, на его поруганное тело, и почему-то вспоминала молодые годы свои, когда в ее жизнь вошел молодой милиционерчик, приехавший в Баку по обмену опытом. Потом милиционерчик женился на ней и перевез в столицу, где они прожили всю жизнь. Неожиданно ярость Алии Марковны испарилась, уступая место теплым чувствам. Кондитерша басовито засмеялась, глядя на свою обритую половину с нежностью, а Пожидаев еще более перепугался такой перемене в эмоциональной среде.

— На, — протянула пузырек Анна Марковна. — Натирайся… Я пока ужин приготовлю. Лагман хочешь, дорогой?

Пока Пожидаев натирался свинцовой мазью, он мыслил, что женская душа такая же непознанная, как душа министра МВД. Ты ей ман… В общем, вшей в дом занес, а она тебя лагманом кормит!..

Этой ночью супруги любили друг друга, что прекратилось у них еще до крушения СССР…

* * *

На другой день, еще с утра, из Склифосовского был вывезен рядовой Душко, и трое ментов собрались в Красной комнате для обсуждения почти безвыходной ситуации.

— Из-за тебя все, Хренин! — завопил старшина, схватил было костыль раненого, но здесь нестерпимо засвербело под мышкой, и потому следующие пять минут старшина занимался почесыванием разных частей тела. — Скотина безмозглая! — выругался Пожидаев, сжимая кулак для мордобития, понимая, что не излечился от лобковых вшей, а вследствие этого еще и заразил Алию Марковну. Ее так быстро не обреешь!..

— Чего сейчас-то руки распускать, — проговорил Душко, расположившись на откидных креслах полулежа. — Думать надо, что делать!

— Ага, ага! — поддакнул Хренин.

Ему накануне объяснили, в каком месте пройдут теперь лучшие годы младшего сержанта, а потому, с треснувшим еще вчера от силовых внедрений Пожидаева ребром, он был согласен на все, не только на зуботычины и мордобитие. Правда, его согласия никто и не спрашивал.

Неожиданно старшина опять вспомнил молоденькую докторшу и ее пациента. Что-то начало складываться в голове… Но здесь вошел опер и проинформировал, что в шахте под канализационном люком нашел голого мужика с отсутствующим большим пальцем на правой ноге.

— Поехали, Пожидаев!

Уже в газике опер пояснил, что из ЖКХ поступил сигнал о пропаже их сотрудника, слесаря Фисина. Ушел на проверку объектов и не вернулся. Наряд осмотрел все объекты и нашел его труп неподалеку от отдела.

Пожидаеву было плевать на смерть какого-то там слесаря, и пока того вытаскивали наружу, пока эксперты производили все необходимые действия, старшина напряженно думал.

Он вспомнил, что на лысом была спецодежда работника ЖКХ. Труп слесаря нашли неподалеку от Страстного бульвара… Первыми лысого обнаружили Душко и Хренин…

Старшина еще покумекал, чего-то прикинул и четко решил, что скоро получит повышение, Душко — медаль за мужество, а Хренин в морду от него и тоже медаль. А потом он с них сорок процентов рэкетных денег будет снимать!..

Лицо старшины сияло гордостью, когда он входил в родной отдел.

— Значит, так, — высказался он перед своими подчиненными круто и решительно, — лысого помните?

— Какого? — поинтересовался Хренин, держась за бок.

— С бульвара! — заорал Пожидаев. — Со Страстного!

— Помним, — кивнул Душко.

— Безухого, — уточнил Хренин и вдруг, неожиданно для себя, вякнул: — Пьера.

— Значит, все-таки документы проверили! — сам для себя проговорил старшина и вдруг заволновался, что имя Пьер звучит как иностранное, и если лысый гражданин другой страны, планы могут рухнуть. — Российский паспорт?

— У кого? — не понял Хренин.

— У Пьера вашего! — поразился тупости подчиненных Пожидаев.

— А паспорта у него не имелось, — уточнил Душко.

— Пьер, а фамилия как?

— Пьер — это имя из романа Льва Николаевича Толстого «Война и мир». Персонаж там такой был, — уточнил Хренин. — А имя лысого мы не знаем…

Душко даже слегка пожалел своего несостоявшегося убийцу. Отвернул голову к стене и стал обозревать прижизненный портрет Павки Корчагина.

Нет, старшина Пожидаев на сей раз не орал, даже слова не молвил, просто подошел к Хренину и ткнул его каблуком ботинка в то место, за которое держался младший сержант.