Осененные гвардейским стягом - [3]

Отогнав «хейнкель», мы продолжали маневрировать, дожидаясь радиограммы от корректировочного поста. А ее все не было. Зато опять прилетели самолеты. На этот раз два. И снова начался поединок нервов и мастерства.

И снова самолеты были отогнаны. Они превратились в точки и скоро скрылись из виду, когда наконец была получена долгожданная радиограмма. Пост запрашивал огонь по району Ильинки, где обнаружилось большое скопление немецких войск.

— Действуй, Василий Александрович, — сказал я Коровкину.

— Есть! — отозвался артиллерист и полез по скобтрапу на командно-дальномерный пост. Теперь все зависело от нашего «бога войны». И хотя внешностью командир БЧ-II не напоминал сурового и воинственного Марса, я прекрасно знал, что он превращался в такового возле своих пушек.

Ожили башни главного калибра. Словно живые, вздрогнули длинные стволы стовосьмидесятимиллиметровок, разворачиваясь в сторону невидимого противника. Томительные секунды — и вслед за тем залп. Другой и третий. Огненные языки вырвались из стволов. С характерным шуршанием полетели на головы немцев тяжелые снаряды крейсера. После каждого залпа корректировочный пост докладывал о результатах стрельбы, вносил в нее поправки.

Немцы предприняли попытку сорвать нашу стрельбу. Их тяжелая батарея, расположенная у Дофиновки, открыла огонь по квадрату, где находился «Красный Кавказ». Водяные столбы поднялись в непосредственной близости от крейсера. Чтобы не отрывать артиллеристов от выполнения основной задачи, мы не стали вступать с батареей в дуэль. Зная возможности своего главного калибра, я приказал отвести крейсер подальше в море. Расчет оправдался наилучшим образом: мы без усилий доставали противника, в то время как его снаряды падали с большим недолетом.

Мы вели огонь всю ночь, а с рассветом пост запросил усилить обстрел, и «Красный Кавказ» обрушил на берег всю мощь своего главного калибра.

Взбешенные немцы вновь двинули против крейсера авиацию. Но на этот раз это были не одиночные налеты, а массированные атаки в составе трех или шести самолетов. Они заходили с разных углов и, противно воя, пикировали на корабль. Бомбы густо ложились вокруг «Красного Кавказа». Разрывы следовали один за другим, обрушивая на палубу многотонные водяные столбы. И в это время пост снова запросил огня. Маневрировать и одновременно стрелять? Это было сложнейшей задачей, но мы не колебались ни секунды.

— Раз просят — дадим прикурить! — поддержал меня старший помощник капитан-лейтенант Агарков.

И главный калибр снова открыл огонь. Ему вторили зенитки, не подпуская к кораблю самолеты. Фашистам так и не удалось сорвать нашу стрельбу. Мы прекратили ее лишь по просьбе сухопутного командования, выпустив за время артналета 80 тяжелых снарядов по немецким позициям. Приняв на борт корректировщиков, «Красный Кавказ» лег курсом на Севастополь. Из радиограммы, полученной с берега, мы узнали, что крейсер своим огнем разметал крупную группировку немецких войск, готовившихся к атаке. В радиограмме наше командование благодарило экипаж «Красного Кавказа»: «Работали успешно, спасибо за помощь. Желаем счастливого плавания».

«Лиха беда — начало», — говорится в пословице. Не успели мы прибыть в Севастополь, как меня вызвали в штаб базы и вручили новый приказ: высадить под Одессу подразделения 3-го полка морской пехоты. Выходит, десант?

— Десант, — подтвердил начальник штаба флота контр-адмирал Елисеев. Гитлеровцы любой ценой пытаются выйти к Одессе, и Военный совет принял решение нанести немцам контрудар силами двух дивизий с одновременной высадкой морского десанта в район Григорьевки. По данным разведки, здесь расположены наиболее слабые части противника. По ним и ударим...

Григорьевка большое село близ Аджалыкского лимана. До Одессы оттуда рукой подать, и этот факт имел немаловажное значение: вот уже почти месяц противник обстреливал из пушек с григорьевских позиций город и порт, держа под прицелом подходные фарватеры. Требовалось вновь овладеть этим важным для Одессы плацдармом, к чему и готовился матросский полк, насчитывавший около 1800 штыков.

Первоначально планировалось произвести высадку десанта в ночь на 15 сентября. Флагманским кораблем был определен «Красный Кавказ», кроме него, в отряд входили крейсер «Красный Крым», эсминцы «Бойкий», «Беспощадный», «Безупречный». Но командиров кораблей, и меня в том числе, терзали сомнения: смогут ли бойцы десанта, непривычные к морским переходам, высадиться быстро и без потерь? Ведь стояла осень, а Черное море в это время редко бывает спокойным.

Нужна была специальная тренировка, чтобы отработать быстроту и четкость действий.

Своими сомнениями я поделился с командующим эскадрой контр-адмиралом Л. А. Владимирским, который отвечал за организацию высадки, и с его заместителем по Григорьевской операции командиром бригады крейсеров капитаном 1-го ранга С. Г. Горшковым. И хотя обстановка требовала незамедлительных действий, оба руководителя согласились со мной. Мы изложили свое мнение командующему флотом. Вице-адмирал Октябрьский тотчас оценил ситуацию и предложил свое решение: потренировать десантников на пути к Одессе. В зависимости от результатов мы были вольны либо продолжить путь, либо возвратиться на базу.