Осень в Шотландии - [55]

Когда он изменился? После того, как бросил ее? Или мужчина, за которого она вышла замуж, всегда был этой завораживающей личностью, но она была слишком молода и наивна, чтобы понять это?

– Шарлотта.

Магия заключалась даже в его голосе, который представлялся Шарлотте темной бархатной лентой, похожей на реку Тэм под ночным небом.

Никогда прежде она не чувствовала ничего подобного. Никогда за все свои почти тридцать два года она так не жаждала прикосновения другого человеческого существа. Набравшись смелости, она протянула руку и дотронулась до его груди. Он вздрогнул. Такая реакция удивила Шарлотту.

– Шарлотта, – с усилием проговорил он, и в его голосе прозвучало предупреждение.

– Прости меня, – отозвалась она, уронив руки и на шаг отступая. – Я слишком навязчива.

– Это не так, – хриплым голосом возразил он. – Соблазнительна – безусловно. Но ни в коем случае не навязчива.

– Соблазнительна? Меня никогда не называли соблазнительной.

– Значит, я должен быть благодарен слепоте своих соотечественников. Иначе мне пришлось бы защищать твою честь.

Эти слова вызвали в душе Шарлотты волну благодарности, но еще сильнее действовал взгляд его глаз. В них горел сдерживаемый огонь, и Шарлотта невольно задумалась: какие мысли смогли распалить в нем такой жар?

Неожиданно он наклонился и без всякого предупреждения поцеловал ее. У Шарлотты перехватило дыхание, подогнулись колени, жаркая, пульсирующая волна окатила бедра. Ее руки метнулись к его груди и сомкнулись у него на шее. Шарлотта приподнялась на цыпочки, чтобы быть ближе к мужу, и вздрогнула, когда его пальцы впились ей в ягодицы, прижимая ее так сильно, что Шарлотта кожей почувствовала, как сильно он возбужден. Их разделяли лишь несколько слоев ткани. Мощным рывком он приподнял ее, затем стал медленно опускать, прижимая к себе так, чтобы она ощутила каждый дюйм его тела.

Наконец ее ноги коснулись пола, и тут Шарлотту ждало новое потрясение: он снял ее руки со своей шеи и прижал их к основанию своих бедер. Пальцы Шарлотты ощутили прикосновение к чему-то запретному. О Господи! Память сыграла с ней дурную шутку! А может, прежде она этого не касалась? Шарлотта не могла припомнить. Джордж зашел в ее спальню, нырнул в постель, взобрался на Шарлотту и, когда дело было сделано, тут же ушел. Та ночь была ее единственным опытом в качестве жены.

– Он что, вырос? – шепотом спросила она, сомневаясь, что ей вообще пристало задавать подобные вопросы. – Значит, он продолжает расти? – Тогда через год-два она, Шарлотта, не сможет…

Поцелуи сквозь смех привели ее в страшное замешательство. Она и сама не смогла сдержать улыбку, хотя и подозревала, что он смеется над ее невежеством.

Но вот он отстранился и внимательно посмотрел ей в глаза. Яркий свет позволил ей разглядеть выражение его лица. Там была нежность. Никогда прежде Шарлотта не видела у мужа такого взгляда. Словно бы Джордж действительно испытывал к ней нечто подобное.

– И да, и нет, – ответил наконец он. – Он того же размера, как всегда, но твоя близость заставляет его расти.

– Я совсем ничего об этом не знаю, – призналась Шарлотта.

– Как-то мне попалась книга, написанная восемьсот лет назад. – Он наклонился и прижался лбом к ее лбу. – Она называлась «Подружка подушки». Это был дневник девственницы, которая только что познала любовь.

– Правда? – Шарлотта отстранилась и с интересом заглянула ему в лицо. – А нельзя ли и мне ее почитать? – Она отвела глаза. – Разумеется, здесь, в школе, нелегко найти для нее надежное место. Могу себе представить, какой шум поднимется, если одна из учениц найдет такую книгу. Все родители Шотландии захотят разорвать меня в клочья.

– Я сам кое-что помню, так что вполне могу быть полезен, – с улыбкой отозвался он.

Горячая волна стала подниматься от кончиков пальцев на ногах, охватила щиколотки Шарлотты, бедра, талию, плечи, руки, шею, залила краской лицо. Шарлотту настолько поразили эти новые ощущения, что она стояла не двигаясь и лишь хлопала ресницами.

Он что, ждет ответа? Кажется, все-таки нет. И слава Богу, ведь мысли Шарлотты путались. Тут он наклонился и снова поцеловал ее, на сей раз совсем по-другому, без всякой легкости. Все тело Шарлотты пылало. Мир вокруг расплывался, и единственной опорой был только он, ее муж. Она вцепилась в него обеими руками, ногти глубоко впились в его плечи. Шарлотта почти теряла сознание. Его губы были твердыми, потом стали мягче, потом приоткрылись, требуя того же и от нее. Его язык был настойчивым, нежным, ласкающим. Сначала Шарлотта задыхалась, но очень скоро ей стало казаться, что она дышит слишком быстро. Сердце то замедляло свой бег, то пускалось вскачь, а потом совсем растаяло – жар в теле сделался нестерпимым. Шарлотта поджала пальцы на ногах, из горла вырвался странный звук – слабый, отчаянный, полный желания.

Ладони его снова оказались на ее ягодицах, но на этот раз он приподнял Шарлотту, донес до кровати и так осторожно опустил на матрац, как будто она была самым ценным грузом, который ему когда-либо доводилось держать в руках. Приподнявшись на локтях, Шарлотта наблюдала за ним.

На нем был черный шелковый халат, богато расшитый золотыми, серебряными и малиновыми нитями. Одним движением он сбросил его с плеч, и халат упал на пол, обнажив мощное тело.