«Осень в горах» Восточный альманах. Выпуск седьмой. - [71]

Мудрец долго смеялся от радости:

— Ну и умен ты, почтенный У, мне до тебя далеко! Из нескольких слов Оуяна создал целую теорию. Одна только есть тут загвоздка. К этой Вэй я даже прикоснуться не смогу. В детстве отец купил мне куклу–уродца, так я, помню, разбил ее вдребезги. А ты предлагаешь мне спутаться с живой ведьмой! Неужели я на это пойду?

— Барышня Ван, конечно, красивее, но ведь ты не сумел ее подцепить, — отпустил шпильку приятель.

— Говоря по правде, у нас с ней вообще ничего не было. Оуян сотни раз обещал познакомить меня с ней, но так и не познакомил.

— Погоди унывать! Когда обретешь должность и силу, найдешь себе красотку почище Ван. Любая согласится, стоит тебе только пожелать. Но сейчас речь идет о том, как прибрать к рукам Вэй.

— Пожалуй, это все равно что утке влезть на дерево, — покачал головой Мудрец.

У Дуань погрузился в раздумье.

— Вот как мы сделаем, — сказал он наконец. — Я сейчас отправлюсь в Союз защиты женских прав, а ты явишься вслед за мной. Там я вас и познакомлю. Остальное зависит от тебя! Как говорится, толстяка в один присест не слопаешь, так что действуй осторожно. Если с первого же раза промахнешься, потом будет трудно исправить ошибку.

— Ладно, я все понял, иди!

У Дуань ополоснул лицо, причесался, переоделся, дал Мудрецу еще несколько напутствий и важно направился к выходу. Но вдруг вернулся и сказал:

— Послушай, старина Чжао, то есть почтенный Чжао! Я вспомнил, что господин Янь Най–бо, с которым ты познакомился в Тяньцзине, сейчас губернатор провинции Чжили. Вот тебе еще один великолепный шанс!

— Газеты писали о его новом назначении, но я прослужил у него каких–нибудь три дня. Думаю, что он меня вообще не помнит! К тому же человек он ненадежный. Кстати, почтенный У, не забудь прихватить свой роскошный кальян!

— Это ни к чему: в женском союзе курить запрещают. Итак, я жду тебя, смотри не задерживайся! Ты что думаешь?..

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

— Господин Чжао, вас к телефону! — с ухмылкой поманил Мудреца пальцем Ли Шунь (он делал указательным пальцем только две вещи: звал к телефону и зажигал свет).

— А кто просит?

— Какой–то господин Вэй.

Мудрец вихрем помчался к телефону и, взяв трубку, стал кивать головой и улыбаться, как будто собеседник видел его.

— Алло!.. А, это вы?! Да, да, конечно, иду… А?.. Хорошо, до скорого свидания!

Раздались гудки, но Мудрец никак не мог расстаться с трубкой. Он долго на нее смотрел, снова улыбнулся и наконец повесил на рычаг. Вернулся в комнату, с лихорадочной быстротой оделся, вышел в коридор, опять вернулся, погляделся в зеркало, поправил шапку, воротничок и лишь после этого вышел на улицу…

Возвратился он еще стремительнее, чем ушел, но почему–то раздосадованный.

— Старина У! — заорал он так, словно был не в пансионе, а в открытом море или в горах.

— Господин, — тотчас откликнулся прибежавший Ли Шунь, — господа У и Оуян пошли обедать в мусульманскую харчевню «Золотой феникс» у Задних ворот. Просили передать, чтобы и вы туда пришли.

— Поменьше болтай! — оборвал его Мудрец, не зная, на кого излить злость. — Противно смотреть на тебя!

— Слушаюсь! — поддакнул испуганный Ли Шунь и съежился, как водяная курочка.

— Лучше принес бы мне обед из нашей кухни, чем трепаться о каких–то там золотых и серебряных фениксах!

Мудрец с шумом распахнул дверь и вошел в комнату.

— Какую еду подавать: обычную или специально заказать? — решился все–таки спросить Ли Шунь.

— Принеси что–нибудь съедобное, чтобы перед людьми не было стыдно! Ты что, моих вкусов не знаешь?! Сейчас же перестань болтать, а то надаю тебе тумаков!

— Слушаюсь!

* * *

— Что же это Чжао не идет? — обратился У дуань к Оуяну.

Они ждали в «Золотом фениксе» уже около часа.

— Пора заказывать, — ответил Оуян, у которого давно урчало в животе. — Он, наверное, пошел куда–нибудь с барышней Вэй…

Оуян хотел сказать еще что–то, но взглянул на приятеля и промолчал.

— Да, придется есть без него, — согласился тот, подозвал официанта, сделал заказ и снова повернулся к Оуяну. — А пойти с ней он никуда не мог, больно уж она уродлива.

— Красивая и не влюбилась бы в него, — заметил К Оуян не то сочувственно, не то с иронией.

— Зачем же тогда ты хотел знакомить его с Ван? Ведь она красивая.

— Может, тебя с ней познакомить? — вдруг спросил Оуян.

— Нет, не хочу.

— Не хочешь, не надо, а он очень хочет! Если бы она тебе понравилась, я сделал бы ее твоей женой, ручаюсь! Понял? — Оуян усмехнулся. — А теперь скажи, зачем ты познакомил его с Вэй?

У Дуань хмыкнул, отправил в рот несколько ломтиков соленых овощей и произнес:

— Не думай, что я суюсь в твои дела, но что у тебя с Ван?

Официант принес еще две тарелки с холодными закусками. Оуян подцепил палочками два ломтика курятины и, не переставая жевать, ответил:

— Я все тебе подробно расскажу, только сперва ответь на мой вопрос. Или сначала поедим, а после потолкуем. Как хочешь.

У Дуань решил сначала поесть и заработал палочками. Вскоре принесли горячие закуски. Приятели ели с великим усердием и каждый обдумывал то неприятное, что нельзя утаить от друга, и одновременно прикидывал, как сказать приятное, но никому не нужное с той же искренностью, что и неприятное. Они старались не встречаться взглядами. Один сосредоточенно жевал, другой тянулся к блюду с мясом с таким видом, словно только оно его и интересовало. Однако все это приятели делали неспроста. Случайно встретившись взглядами, они моментально изображали приветливую улыбку, но каждый чувствовал, что чем радостнее сияют их лица, тем отчужденнее становятся сердца.