Осень нелюбви - [3]

Держа одной рукой руль, другой я достала из сумочки телефон и позвонила своей подруге в Киев. Гудки были долгими, как сентябрьский занудный дождь.

— Ань, привет! Скажи, пожалуйста, честно: я эгоистка? — задала я ей сразу волновавший меня вопрос.

— Привет! — прозвучало в трубке. — Да все мы эгоисты в какой-то мере, — философски начала она. — Тебя кто-то упрекнул в этом? Не бери в голову! Просто его эгоизм в какой-то момент столкнулся с твоим эгоизмом! Потому что если б он сам был альтруистом, он никогда бы ничего такого в тебе не заметил!

— То есть если ты эгоист, главное, альтруистическое окружение себе найти? — я хмыкнула. — Так легко.

— А у тебя какие-то трудности?

— По-моему, мы расстаемся с Ромой.

— И он сказал тебе, что из-за твоего эгоизма?

— Да.

— Хм, — она помолчала пару секунд. — Знаешь, я думаю, там что-то другое.

— Например?

— Не хочу тебя зря накручивать…

— Аня, говори уже! — воскликнула я в нетерпении. — Что ты думаешь?

— Если бы мне так сказал парень, я бы подумала, что он встретил другую девушку, — безапелляционно ответила она.

— Аня…

— Что такое?

— Ты подтверждаешь мои мысли.

Я уже доехала до работы, но не выходила из машины. Капли дождя постепенно заполняли стекла и отгораживали меня от окружающего мира. Я положила голову на руль.

— У нас в офисе появилась новая девочка, — рассказала я. — Она очень симпатичная, веселая, все время смеется…

— Дурочка, что ли?

— Нет, — я улыбнулась. — Жизнерадостная, открытая. И я подозреваю, что Рома в нее влюбился.

И перед моим мысленным взором всплыла картина: Лариса в шелковом разноцветном платье на одно плечо влетает в менеджерскую: «Мальчики, выручите, пожалуйста! Дайте сигаретку! Очень прошу!» И Рома подскакивает и начинает торопливо искать у себя по карманам. Наконец достает из джинсов помятую пачку и с улыбкой протягивает ей: «Держи, Лорик, кури на здоровьечко!» — и в его глазах пляшут игривые огоньки.

— Даша, — прервала мои воспоминания Аня, — но ведь ты же не любишь его?

— Нет, — ответила я.

— Ты говорила, что он алкоголик…

— Это я в злости тогда сказала. Хотя… может, и алкоголик. Он, когда выпьет, такой неадекватный становится.

— Так пусть идет на все четыре стороны!

— Не могу отпустить. Это нелегко.

— Ты очень переживаешь, тебе больно? — произнесла Аня мягко.

— Мне обидно. Но почему я не хочу его отпускать? Даже себе еще не могу объяснить. Наверное, потому что не хочу проигрывать. Потому что он был два года моим, а теперь будет чьим-то чужим. Это ли не эгоизм? — я иронично засмеялась.

— Даша, прекращай это! Бери отпуск и приезжай ко мне в Киев. Я тут тебя жду! Отдохнешь, проветришься!

— Спасибо! Я посмотрю, как будут обстоять дела на работе. Если получится, приеду, — я не собиралась ехать, я думала, как возвращать Рому. — А как у тебя дела? А то я все о себе да о себе.

Мы поговорили еще несколько минут. Сквозь стекла в машине из-за капель не было уже ничего видно. Я сидела в темноте и в одиночестве, в плену своих мыслей.

* * *

А теперь немного о моей работе, которая собственно и виновата в том, что личная жизнь у меня пошла наперекосяк, и что я изменилась, как говорил Рома, в худшую сторону. Мы с Ромой были менеджерами в филиале крупной компании, занимающейся продажей строительных материалов в городе Курске. Я продавала в частный сектор, Рома был ответственен за промышленное строительство. В секторе частной коттеджной постройки наша компания специализировалась на кровельных материалах: черепица, водосточные системы, мансардные окна и т. п. В общем, продавала крыши, «крышевала» Курск. Первый год я была в депрессии оттого, что клиентов не было, проваливала планы продаж и каждый месяц ждала увольнения. Во второй год от постоянно звонящего телефона и угроз со стороны рассерженных клиентов я превратилась в невротика.

Коттеджи с дорогими крышами может позволить себе далеко не каждый, и моими заказчиками были административные чиновники, крупные бизнесмены и даже полукриминальные авторитеты. Все они были капризны и непредсказуемы, привыкли требовать, чтоб все было быстро, и срывались, если что-то вдруг шло не так, как им хотелось. А случаи бывали разные, и не всегда все зависело от меня. Порой казалось, что обстоятельства просто издеваются надо мной и моей нервной системой.

Однажды моей клиенткой оказалась очень интеллигентная, милая женщина, она не могла ходить и передвигалась с помощью инвалидной коляски. Я ездила к ней сама, и в ее большом, красивом, увешанном картинами и заставленном книгами доме мы обсуждали проекты крыши и выбирали материалы. В гостиной, где она меня принимала, на одной стене висел городской пейзаж Славинского, а на другой — бурное море Айвазовского. И, подозреваю, — это были не репродукции. Когда все было выбрано и счета оплачены, я завезла ей материалы, — всё, кроме мансардных окон. Десять больших мансардных окон по всей крыше, — отчего в мансарде смело можно было бы устраивать оранжерею. Мне не успел их доставить поставщик, сославшись на огромное количество заказов и перегруженность работы складов.

В пятницу вечером, после тяжелой рабочей недели, я расслабленно сидела в своей комнате с чашкой горячего зеленого чая и наслаждалась тишиной. О подоконник звонко ударила крупная капля, потом вторая, третья. Капли барабанили все чаще и чаще, пока дождь не превратился в ливень. Я сидела и слушала, как струи с размаху бьются в стекло, как завывает воздух, разрываемый миллионами острых водяных стрел.