Осень и Ветер - [87]
Я не хочу ее торопить, не хочу чувствовать себя жокеем, который стегает загнанную лошадь, надеясь, что она придет к финишу и даже выживет после этого. Поэтому я просто держу дистанцию между нами, хоть все внутри заледенело и звенит, словно тонкое стекло, на котором мои черти играют Танец смерти.
— Я знала, что он не мог… сам, — говорит Ева затравленным, сухим голосом. Вижу, что ее ведет в сторону, но все равно подавляю желание помочь. Почему-то кажется, что стоит хоть пальцем ее тронуть — и я увижу, как ненависть и отвращение разъедают то немного, что осталось от меня в отражении ее глаз.
Что мне сказать? Что этот недочеловек даже не испытывал мук совести? Что я нашел его в доску пьяным, под «травой» и все, о чем он мог говорить, никак не касалось Марины? Что даже после смерти дочери слизняк думал лишь о том, что теперь он потерял любую связь с Евой, которую собирался осчастливить своим триумфальным возвращением?
Даже сейчас мне противно об этом вспоминать. Жалости у меня как не было, так и нет. Есть лишь мерзкое ощущение, что те его слова меня все-таки достали. Как он там сказал? «Ты почувствуешь настоящую боль только, когда потеряешь близкого человека, и не тебе, черножопый хач, меня понять!» Ублюдок даже не понимал, что я уже потерял близкого человека. Он вообще ничего не понимал, кроме бесконечной жалости к себе.
— Почему ты ничего мне не сказал? — В глазах Осени плещется целый океан сожаления.
Горько усмехаюсь.
«Что я должен был сказать, детка? Что я сам вынес приговор, осудил и назначил себя палачом? Что я жил со всем этим каждый час каждого дня своей пустой жизни, в которой больше не было тебя и Марины? Чтобы и ты испачкалась во все это?»
— Потому что я так решил, — пожимаю плечами я. Большего на эту тему Ева не услышит.
Страх снова потерять ее разрывает внутренности. Почему-то в голову лезет всякая бессмыслица вроде того, что я ведь мог давным-давно привязать ее к себе сотней способов. Вот же она: сильная, но такая беспомощная в своем желании быть хоть раз в жизни защищенной. Стоило лишь протянуть руку, проявить настойчивость — и Ева была бы моей безоговорочно, без всяких заморочек. Но нет, даже сейчас я, как дурак, пытаюсь строить с ней наше настоящее на честности. По кирпичикам строю фундамент, который не треснет, даже если на него свалится Марс.
— Прости, детка, но я не собираюсь спрашивать твоего разрешения для того, чтобы поступить так, как считаю правильным. И не собираюсь быть чистоплюем, когда под удар могут попасть люди, которых я должен защищать.
Она медленно садится на пол, закрывает лицо ладонями. Не плачет, лишь судорожно вздыхает — вижу, как нервно поднимаются и опадают ее плечи, как она мотает головой, словно отказывается подписать кровавую сделку с дьяволом.
Хотел ли я, чтобы Ева поняла? Конечно. Надеялся ли, что поймет и примет? Нет. У каждого поступка есть цена, а за грязные дела судьба дерет втридорога. Не важно, поступил ли правильно или жестоко, имел ли я право раздавить мразь или просто возомнил себя вершителем судеб. Важно, что я «наступил на бабочку»[12], бросил камень в воду и теперь смотрю, как круги вернулись ко мне беспощадным цунами.
— Мы можем поговорить об этом позже? — слышу ее подавленный шепот сквозь пальцы.
Ох…
Сердце стучит так громко, что кажется — она не может не слышать. И то, как обреченно моя Осень отнимает ладони от лица, смотрит на меня все еще сухими глазами, подсказывает, что не так уж мы в сущности далеко друг от друга. Просто протянуть руку — и мы уже не два необитаемых острова в Неизвестности, а Осень и Ветер. Снова. Но даже перспектива сунуть пальцы в дробилку не пугает так сильно, как то, что я собираюсь сделать.
Подхожу к Еве, глядя на нее снизу-вверх. Она такая хрупкая, как яблочный цвет на ладони. И такая же беспомощная. Кажется, чего уж проще: опуститься рядом, обнять, дать то, в чем она так нуждается. Но это совсем не то, что ей нужно, даже если все мое существо противится вынужденной жестокости. Моя Осень только что рухнула с безымянной высоты, и ей даже больнее, чем мне, потому что у меня хотя бы был выбор.
Протягиваю ладонь, пытаясь улыбнуться если не губами, то хотя бы своей потрепанной душой.
— Давай, Садирова, поднимайся.
Она — чужая жена, и наше будущее только что ускользнуло сквозь пальцы, но для меня Ева всегда будет моей женщиной.
«Прошу, Осень, не отталкивай меня сейчас…»
Я тысячу раз клялся себе никогда больше не привязываться ни к одной женщине настолько сильно. Я, как Дэйви Джонс[13], вскрыл грудную клетку, вынул оттуда сердце и спрятал его ото всех. А теперь чувствую себя полным кретином, потому что вот же оно — мое сердце, в слабых ладонях Евы. Все изрубленное, в заплатках, приколотых степлером, кровоточит и едва бьется.
«Не бросай его, Осень, даже если тяжело нести…»
Она вкладывает пальцы в ладонь и поднимается. Секунду мы смотрим друг на друга, а потом Ева падает мне в объятия и плачет. Громко, хоть изо всех сил пытается сдерживаться и обреченно скребет ногтями по рубашке. Лучше бы ударила, лучше бы кричала, чем вот так.
Беру ее на руки и сажусь на диван, баюкая, словно маленькую девочку.
Я больше не Черная королева подиума. Я женщина без прошлого и будущего, я бессердечная красавица со шрамами на сердце. Авария уничтожила все, чем я жила, но и это ничто, в сравнении со встречей, которую приготовила мне судьба. И спасший меня Красавец — не Красавец вовсе, а бездушное двуликое Чудовище. И что уже завтра на первых полосах всех газет напишут его ядовитое: «Я купил себе новую игрушку». А я навсегда запомню шепот в темноте: «Ты встанешь на колени, Черная королева, и будешь умолять не снимать с тебя ошейник…».
Я – Нана Шереметьева, идеальный личный секретарь. Я умею быть невидимой полезной тенью, я научена «прятать» своего босса от журналистов и брошенных любовниц, покупать подарки его женщинам и выбивать лучшие лоты на аукционах. Лэрс – моя мечта, он идеальный и безупречный. И работа его помощницы была почти у меня в кармане. Работа – и перспектива стать для него кем-то большим, чем «личный секретарь». Но у судьбы странное чувство юмора, и вместо милого Лэрса мне в боссы достался его старший брат – Р’ранис, жестокий и бессердечный.
С самого детства мою сестру готовили к тому, что рано или поздно она станет женой влиятельного человека и вытащит наш именитый, но обнищавший род из ямы вечных долгов. Ей нашли жениха. Но за день до свадьбы моя строптивая сестра вышла замуж за другого и сбежала. Оскорбленный жених потребовал равноценную замену. И взял меня. Младше его на двадцать лет. Я знаю, что должна быть покорной и послушной. Я знаю, что должна любить мужа и уважать супружеский долг. Но я не знаю, что мне делать с собственным сердцем, которое просто… остановилось, когда я увидела мальчишку, для которого стала еще одной «Новой папиной игрушкой».
Три года понадобилось Владе Егоровой, чтобы собрать осколки своего разбитого сердца. Прошлое осталось позади, теперь она – студентка журфака, новоиспеченный сотрудник «модного глянца». И в ее жизни, наконец, появился достойный мужчина. Самое время начать все с чистого листа. Забыть и простить то, что простить невозможно. Но случайная встреча со Стасом Онегиным снова переворачивает все с ног на голову. И, кажется, в этот раз он намерен окончательно испортить ей жизнь.
В двадцать три года Ася Морозова узнала о том, что доверять нельзя никому, тем более человеку, который клялся в вечной любви. И чтобы не утонуть, придется плыть против течения: ради себя, ради маленького сына. Но что делать, если на горизонте появляется мужчина, одного взгляда которого достаточно, чтобы заставить бешено колотиться бедное Аськино сердце? Он богат, красив, умен и невообразимо сексуален, и он убежденный холостяк. И Ася никогда не станет для него никем, кроме вечно попадающей в неприятности девчонки.
Его называют самым безобразным обаятельным холостяком. Его почти окольцевала моя сестра. Но он был мне нужен, хоть мое сердце давно принадлежало другому. Поэтому я предложила сделку, от которой Адам Романов не смог отказаться. И… все изменилось. Теперь у нас общий ребенок и разные постели, официальный брак и неофициальные отношения на стороне. Но в полушаге до развода, я понимаю… что совсем не знаю своего мужа. ВАЖНО! Книга содержит реалистичное описание постельных сцен, некоторую часть нецензурных выражений, строго 18+!
Каждый из нас хотя бы раза в жизни задавался вопросом – существует ли дружба между парнем и девушкой? Многие скажут, что это не возможно! Герои этой истории попробуют опровергнуть этот стереотип. Получиться ли у них – время покажет.
Как разобраться в своих чувствах, отделить влюбленность от настоящей любви? Как не потерять себя на пути к счастью? Ксения не знала ответы на эти вопросы, пока не встретила Его. Он перевернул ее мир только для того, чтобы в итоге уйти. Но сможет ли он отказаться от нее? Или вновь вступит в борьбу за её сердце? И к какому финалу приведут сложные и запутанные отношения?18+.
Хватит ли любви, чтобы спасти того, кто спасает другие жизни? Чесни жаждет оставить своё проблемное прошлое позади… Оставив отношения, наполненные жестокостью, Чесни Уорд жаждет большего, чем может предложить её маленький городок. В поисках способа сбежать и приключений, она присоединяется к армии, но когда прибывает на первое место работы в Англии, она встречает Зейна − сержанта, у которого имеются свои собственные секреты. Зейн думал, но ни одна женщина не заставит его захотеть осесть… Начальник персонала Зейн Томас, авиатор Войск Специального Назначения, пропустил своё сердце через мясорубку.
Лия Ален Последняя вещь, в которой я сейчас нуждаюсь, это очередной плохой парень. Красавец. С твердыми мышцами. Горячими татуировками. С опасным, похуистическим отношением, делающим его таким неотразимым. Предполагалось, что это будет всего на одну ночь, но, когда отец представляет Криса, как моего нового сводного брата, я понимаю что вляпалась. Его мир бандитских группировок и насилия может уничтожить меня. Мне нужно держаться от него подальше. Тогда почему я считаю это невозможным?Крис БелзерНаркотики, драки, смерть.
Ханна Мэлоун выросла в крайне консервативной и религиозной семье. Ей диктовали, как одеваться и что делать. Будучи безупречным и послушным ребенком, в душе она хотела большего, хотела жить жизнью, которая бы дарила ей радость. Дэниел Шепард слишком много пил, курил и спал с кем попало. Ругался так, будто мат — это его родной язык, и боролся со своими чувствами всякий раз, когда они поражали его. Несмотря на их совершенно разные жизни, эти двое нашли друг друга, разделив ту связь, которую оба старались игнорировать.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Тридцатилетие – хороший повод совершить последнюю глупость в жизни. И эта глупость изменит все. ОДНОТОМНИК ВАЖНО! Книга содержит реалистичное описание постельных сцен, некоторую часть нецензурных выражений, строго 18+ .