Осень - [21]
– Когда ты, Андрон, сообщил мне, что в городе появилась странная танцовщица, я возликовал. Я стал следить за этой самозванкой и понял, что она – наше спасение. Во-первых, ее зовут Федора. Именно такое имя было у девушки, сбежавшей с Ориона. Во-вторых, она не просто танцует, а парит над землей. Ни одна из наших девушек не танцует так, как она. И, в третьих, – градоправитель улыбнулся. – Девушка должна была отправиться в лес по своей воле.
– Она бы не поехала туда, если бы мы ее не вынудили, – пробурчал верзила.
– Это верно, – усмехнулся градоправитель. – Но у нее не было другого выхода. Мы ей помогли. Мы ее чуть-чуть подтолкнули, и… Она выполнила третье условие с честью. Она так искренне отвечала на вопросы стража, что ни у кого не возникло сомнения в искренности ее поступка.
– Вы правы, – проговорил верзила.
– Вот и получается. Что все три условия, необходимые для нашего освобождения, были выполнены, – сказал градоправитель. – Танцовщица спасла и нас, и орионцев.
– А, где она сейчас? – спросил верзила.
– Не знаю, – градоправитель пожал плечами. – Танцовщица может быть, где угодно. И даже в этом озере…
Словно подтверждая его слова, из центра озера взметнулся вверх столп воды. В его прозрачных гранях люди увидели воздушный замок, в тронном зале которого танцевала юная красавица, одетая в белоснежный кружевной наряд. Ее голову украшала золотая корона. А на троне сидел не менее прекрасный юноша, в белоснежной мантии и золотой короне.
– Я хочу с тобой танцевать, – зазвучала над озером негромкая песня.
Дождь прекратился.
Над озером появилась радуга, а потом выглянуло солнце.
Очертания замка стали размытыми и вскоре видение совсем исчезло.
Исчез и водяной столп.
Но песня любви не смолкла.
Она звучит и по сей день.
Ее слышат те, кто ждет встречи с чудом, кто желает отправиться в зачарованный мир любви…
Маятник
Необъяснима жизни быстротечность.Едва родившись, день уходит в вечность,Отдав свой свет мерцающей звезде,А боль раздумий – отдает тебе…
Вопрос: «Останешься?» повис в воздухе.
Молчание нарушил бой часов в гостиной. Он же подсказал ответ:
– Нет. Я должен…
– Можешь ничего не придумывать. Нет – достаточно, чтобы все понять. Чтобы все-все понять, – ее голос слился с боем часов и затих с последним двенадцатым ударом.
Он поднялся и вышел.
Ушел не попрощавшись. Рассердился на себя, на нее, на большие старинные часы, громко отсчитывающие время.
– Зачем они напоминают нам о быстротечности жизни? Зачем они так безжалостно бьют по самому дорогому? Зачем?..
Он остановился, перевел дух, пошел медленнее. Ему некуда было спешить. Ему незачем было уходить. Просто так получилось. Так сложилось, что…
Он улыбнулся. Подумал, что слово «сложилось» в этой ситуации неуместно, потому что складывать-то нечего.
Сложение – соединение двух частей в одно целое не получается. Появляется минус, который портит все.
– Не сложилось, – сказал он со вздохом. – Не сложилось…
В детстве он любил сложение. Он складывал слоги, цифры, фразы, фигуры, создавая что-то новое. Взрослые называли его созидателем, пророчили великое будущее. Но… Как это часто бывает, пророчества не сбылись, надежды не оправдались. Почему? Наверно, юный созидатель пошел не туда. Или закончилась тяга к созиданию, уступив место разрушительной силе. И, сам того не желая, он превратился в человека, притягивающего к себе неприятности.
Можно ли это изменить?
Да, и немедленно.
Но для того, чтобы разрушить цепь неприятностей, нужно отыскать первопричину, узнать, когда все началось, когда маятник повернулся в другую сторону и почему?
Он подошел к железнодорожной кассе. На вопрос:
– Куда вы поедете?
Ответил:
– В прошлое.
Кассир посмотрела на него строгим взглядом, попросила назвать станцию назначения. Он назвал. Кассир покачала головой, сказала, что туда поезда не ходят.
– Тогда дайте мне билет туда, куда можно доехать, – попросил он. – Пожалуйста, отправьте меня куда-нибудь подальше.
Ему выдали билет. Поезд отправлялся через несколько минут. Это его обрадовало.
– Вы путешествуете без багажа? – спросил проводник.
– Да. И хочу, чтобы меня не беспокоили, – сказал он. Вошел в свое одноместное купе, закрыл дверь, задернул занавески, улегся на диванчик, закрыл глаза.
Поезд тронулся. Колеса запели дорожную песню, похожую на ту, что пела ему в детстве няня.
– Путешествовать в прошлое не так уж плохо, – подумал он засыпая…
Над колыбелью, в которой спал младенец, стояли две женщины. Одна, одетая во все белое, смотрела на него с любовью и нежностью. Вторая, одетая во все черное, смотрела строго, придирчиво, словно заранее знала, предвидела все, что произойдет с этим малышом.
– Пора раскачивать маятник, сестрица, – сказала дама в белом.
– Подожди, – проговорила дама в черном. – Этот мальчик мне кого-то напоминает.
– Все младенцы похожи между собой, – улыбнулась белая дама.
– Да. Но в этом есть что-то особенное. Присмотрись к нему внимательней, – сказала черная дама.
Белая дама нагнулась над колыбелью, долго и внимательно разглядывала спящего мальчика, выпрямилась, сказала:
