Осень 93-го. Черные стены Белого дома - [25]
— Пока еще нет! — с едва заметным раздражением в голосе он бросил Орлову.
— Сергей Александрович, мы упускаем время! Если…
— Я сказал: ждите! Пока ничего не могу сказать! — перебил Андрея Филатов и, не останавливаясь, вошел в подъезд. «Прикрепленный», поздоровавшись с Андреем за руку, только пожал плечами.
Орлов и Русских переглянулись.
— Ну что ж, будем ждать, — с нескрываемым сожалением сказал Паша. — Пойдем, перекусим в буфете. Здесь такие вкусные пирожки пекут. Я слышал, что сейчас кремлевский буфет работает круглосуточно. Представляешь?
Когда они вернулись через полчаса к подъезду и поинтересовались у прапорщика, не выходил ли Филатов, тот просто покачал головой. Куранты на Спасской башне пробили десять. Стало совсем темно. Фонари на Ивановской площади освещали все каким-то бледно-желтым цветом, придающим зданиям неестественный вид, будто они с Павлом стоят не в самом центре столицы, а где-то в захолустье, в одном из тысяч провинциальных городков, каких в России нескончаемое множество.
Неожиданно двери распахнулись, и из подъезда вышел Филатов. Не глядя на Андрея и Павла, он направился быстрым шагом к машине. Вслед за ним шел «прикрепленный».
— Сергей Александрович! — Орлов окликнул руководителя Администрации. — А как…
Тот, не дав ему даже задать вопрос, резко бросил:
— Не будет никаких контактов с этими'.
— Но как же? Это же шанс! — с явным волнением воскликнул Орлов.
— Нет никаких шансов. Президент против вашего предложения, понятно? Все! Хватит! А Сергею Вадимовичу я сам позвоню!
Через мгновение хлопнули двери машины. Она резко рванула с места, сделала большой разворот и устремилась к Боровицким воротам. За ней пристроилась «Волга» с охраной.
ВОСПОМИНАНИЯ: «…У нас была идея — «прямая линия». Наши представители сидят там, а их здесь. И прямой телефон — чтобы не было кровопролития… Мы написали докладную Филатову заблаговременно, еще до того, как начались переговоры у Патриарха. Запас времени был. Можно было упредить… Мы боялись, что чья-то подлость и чья-то глупость приведут к крови. Вот что нами двигало, когда мы готовили эту дурацкую бумагу. Если бы нас с Андреем тоща услышали, возможно, не было бы расстрела Белого дома!» (Из воспоминаний П.А. Русских, в 1992–1994 годах — специалиста-эксперта Государственно-правового управления Администрации Президента.)
Андрей и Павел еще долго стояли в растерянности у крыльца главного подъезда первого корпуса. Они молча выкурили по сигарете. И только потом Орлов произнес:
— Жаль! Я рассчитывал, что они хотят избежать крови! Но, похоже, что…
— Ладно, Андрей! Не расстраивайся! Мы с тобой сделали все, что могли! А теперь поехали домой.
Время-то… — Павел посмотрел на часы, — уже половина одиннадцатого.
И они молча побрели к Спасским воротам.
Произошедшее в те последние дни сентября казалось Андрею чем-то давно забытым, почти нереальным. Вера в готовность противоборствующих сторон найти компромисс и избежать сползания ситуации к вооруженному противостоянию, представлялась теперь наивной и совершенно безосновательной.
«Какие же мы были тупые всего две недели назад! — подумал Орлов. — Пока мы занимались созданием прямой линии связи между Кремлем и Белым домом, наверху уже все решили. Причем и те и другие сознательно шли на обострение ситуации. И те и другие верили, что одолеют противника. Хасбулатов с Руцким рассчитывали на широкую поддержку региональных властей, народа и армии, а Ельцин, закаленный в боях против Горбачева, был уверен, что ему удастся сломить волю «белодомовских сидельцев» и принудить их к капитуляции. При этом и те и другие готовы были применить силу для достижения своих целей».
Начало октября только подтвердило эти намерения. Ситуация стала развиваться по самому худшему сценарию.
11 октября 1993 года, понедельник, вечер
Москва. Район Смоленской площади
Старинный особняк
В миниатюрном зале-салоне, именуемом библиотекой, разговаривали двое — один худощавый, лет пятидесяти, в строгом костюме-тройке и белоснежной рубашке с синим галстуком, другой — молодой человек спортивного телосложения в коричневом свитере крупной вязки. Бросалась в таза его прическа, представляющая собой самый настоящий ежик, как будто он только что вышел из ванной, не успев как следует вытереть голову.
Мужчины сидели на мягких диванах с цветастой обивкой за небольшим овальным столиком из элитных пород дерева. Рядом был камин из темного с прожилками мрамора, по обеим сторонам которого стояли невысокие двустворчатые тумбы. Несмотря на то что никакого огня в камине не было, он создавал ощущение домашнего уюта.
— Господин Харрис, я вполне отдаю себе отчет о предпринимаемых мной действиях и не вижу ничего опасного для нас. Вы просто сгущаете краски! Русским сейчас не до нас. Они снова оказались в заднице! — Молодой человек громко засмеялся, широко раскрывая рот, как будто демонстрируя собеседнику ряды белых зубов.
— Ричи, я готов с тобой согласиться. Но нельзя же действовать так нагло, как делаешь ты! В конце концов, это может плохо кончиться, и ты подставишь всех нас…
— Харрис, вы как всегда, перестраховываетесь! Я же говорю, русские сейчас в полной прострации. Наши коллеги на Лубянке ждут, как это у них говорят, «оргвыводов».
«Пойти в политику и вернуться» – мемуары Сергея Степашина, премьер-министра России в 1999 году. К этому моменту в его послужном списке были должности директора ФСБ, министра юстиции, министра внутренних дел. При этом он никогда не был классическим «силовиком». Пришел в ФСБ (в тот момент Агентство федеральной безопасности) из народных депутатов, побывав в должности председателя государственной комиссии по расследованию деятельности КГБ. Ушел с этого поста по собственному решению после гибели заложников в Будённовске.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Курская битва по праву считается переломным событием Великой Отечественной войны. После сокрушительного поражения Вермахта на Огненной Дуге исход Второй мировой был предрешен.Предыдущие книги В.Н. Замулина «Курский излом» и «Засекреченная Курская битва» вызвали большой интерес и у читателей, и у профессиональных историков, как отечественных, так и зарубежных.В своей новой работе автор освещает последнее «белое пятно» в истории Курской оборонительной операции — бои под Белгородом и на корочанском направлении, где соединениям армейской группы «Кемпф» противостояла прославившаяся в Сталинграде 7-я гв.
Проходит время, и то, что вчера считалось великой государственной тайной, перестает ею быть. Тайна становится общим достоянием и помогает понять логику и героических, и трагических событий в истории нашей Родины. Афганская эпопея, на первый взгляд, уже не является чем-то секретным, запретной темой, которую лучше не затрагивать. Но ни в одной из появившихся в последнее время публикаций нет внятного, однозначного ответа на вопрос: кому мы обязаны «афганом»? Свои истинные цели в Афганистане Старая площадь скрывала как только мота.
Разведка — самая закрытая область человеческой деятельности. Но в настоящее время такое понятие о разведке в значительной степени изменилось. Появилось много книг, вышли фильмы и сериалы. И все же разведка и сегодня является самой таинственной областью работы спецслужб. Недаром разведчики-нелегалы — люди необыкновенной судьбы. Такими их делает специфика их опасной деятельности, тайная жизнь под чужими именами и с фиктивными документами. Разведчики-нелегалы — золотой фонд внешней разведки. Это, можно сказать, «штучный товар».
В 1934 году ОГПУ было преобразовано в НКВД. Только за 1937—1938 годы было арестовано полтора миллиона человек, из них около 800 тысяч расстреляно. В 1954-м мрачное здание на Лубянке снова поменяло вывеску и стало называться Комитетом государственной безопасности - КГБ. Самое странное, что под чекистский меч попадали не только так называемые диссиденты, но и писатели, музыканты, художники и другие деятели искусства, которые, при всем желании, не могли свергнуть советскую власть. Именно поэтому авторитет КГБ в народе был крайне низок, и именно поэтому все облегченно вздохнули, когда в декабре 1991 года Комитет государственной безопасности был упразднен и как таковой перестал существовать.