Осажденная Одесса - [64]

Около полудня два вражеских батальона без артиллерийской подготовки колоннами пошли в атаку на хутора Болгарские. Наши подразделения подпустили их на близкое расстояние и отразили огнем.

В ночь на 12 октября противник, несмотря на бомбовые удары наших МБР-2 по всему его фронту, пытался выбить подразделения 95-й дивизии из Кабаченко. Дивизия отбила атаки. Воробьев твердо верил в своих бойцов и снова доложил Военному совету:

— Выстоим, только поддержите нас в трудную минуту огнем береговых батарей.

В полдень после двухчасовой артиллерийской подготовки более четырех батальонов противника атаковали наши позиции в Андреевой. К исходу дня, после ожесточенной рукопашной схватки, наши подразделения оставили Андрееву.

Контратаковать, чтобы отбить это селение, Военный совет не разрешил: нужно было беречь бойцов.

Враг трижды переходил в атаку против 2-й кавалерийской дивизии, но 1-я батарея и бронепоезд «За Родину» помогли отбить атаки.

Во второй половине дня наши Пе-2 бомбили вражеские войска в районе Одессы. Это немного охладило их пыл.

Мы с нетерпением ждали эсминец «Незаможник», на котором прибывали флагманский артиллерист флота капитан 1 ранга Рулль, его помощник капитан-лейтенант Сидельников и корректировочные группы эскадры для составления таблицы огня и увязки взаимодействия. Но вскоре получили сообщение, что из Севастополя отбыл в Одессу член Военного совета флота Кулаков.

Еще с причала я заметил на мостике входившего в порт малого охотника плечистого человека в реглане с трубкой во рту.

Обычно при встречах Кулаков вел себя шумно, сразу же находил слова, устраняющие официальность. На этот раз скупо ответил на приветствие, был хмур и необычно сдержан.

— А где Жуков? — буркнул он.

— Он просил извинения. Приехать не мог: Военный совет.

В машине Кулаков начал упрекать меня в недисциплинированности: телеграмма Рогову, невыполнение директивы Военного совета флота о порядке отхода частей с переднего края…

— Мы же требовали от вас, чтобы на последний день было оставлено то количество войск, которое предусмотрено вашим первоначальным планом. Вы должны понять, что никто вам не может предоставить в последний день такой тоннаж, который сразу поднимет тридцать тысяч человек и боевую технику.

— Николай Михайлович, — не вытерпел я, — по-вашему получается, что я главный виновник невыполнения директивы.

— Вы представляете флот, к вам и к Жукову — наши претензии.

— Что же, вы хотите, чтобы представители флота не думая соглашались со всем тем, что издано в Севастополе, хотя бы это противоречило истинному положению дел здесь? В правильности нашего решения, я надеюсь, вы еще сможете убедиться… И к тому же я не только представитель флота, но и представитель армии, поскольку членом Военного совета меня утвердил Государственный комитет обороны. Поэтому я несу ответственность за руководство обороной Одессы наравне со всеми товарищами.

Кулаков выслушал меня спокойно и вежливее, чем в начале нашего разговора, сказал:

— На нас-то, на флот, и возложено руководство обороной. И эвакуацией. Поэтому мы и требуем исполнения всех наших указаний и директив.

— Все, что вы требуете, мы выполняем.

Кулаков разжег трубку. Я закурил папиросу.

— Хотя нас генерал Хренов и убеждал в правоте ваших действий, но не убедил ни Октябрьского, ни меня…

— Сам убедишься, Николай Михайлович, когда посмотришь, что делается в Одессе, да послушаешь тех, кто находится здесь, воевал и должен уходить, — миролюбиво сказал я. — Дело-то наше — общее. Ведь мы признали ошибки своего первоначального плана. А вы упрекаете: «не сумели провести скрытно», «не дезинформировали», «разбивайте настроения»…

— Запомнил… — недовольно сказал Кулаков.

— Не забудешь, даже если захочешь…

— Какая сегодня обстановка на фронте? — вдруг сменил он тему разговора.

При встрече с Жуковым и Ворониным Кулаков тоже начал с упреков.

— В дерзком рывке всегда меньше риска, чем в медленном поднятии рук, — ответил ему Жуков.

Вскоре был созван Военный совет.

Еще накануне возникал вопрос о сроках. Мы намечали уйти в ночь на 15 октября. Но Кулешов убедил нас, что имеющиеся в наличии транспорты не смогут принять на борт всю живую силу.

— Вам виднее, — присоединился к этому решению Кулаков. — Если обстановка позволит, лучше, конечно, провести свертывание с пятнадцатого на шестнадцатое. За сутки кое-что придет из транспортов.

Шишенин доложил, что противник ночью и утром атак не предпринимал, а по разведывательным данным, полученным два часа назад, приступил к фортификационным работам на переднем крае, но эти данные требуют проверки.

Ответственность за подготовку порта, транспортов, плавсредств Военный совет возложил на контр-адмирала Кулешова, ему же поручалось принять всех прибывающих на корабли в последнюю ночь.

Затем Военный совет слушал доклад Крылова о плане свертывания обороны.

— Для прикрытия отвода главных сил, — усталым голосом начал он, — от каждого полка первого эшелона по одному стрелковому батальону с полковой артиллерией выделено в арьергард. Посадка главных сил дивизий на транспорты производится с причалов порта. — И Крылов перечислил распределение войск по причалам нефтегавани, Военного, Платоновского и Карантинного молов, показал на карте намеченные пути движения частей в порт.