Осажденная Одесса - [36]

Капитан-лейтенант Ерошенко сухо доложил контрадмиралу Жукову о состоянии корабля, о действиях в бою личного состава, об убитых и раненых и о том, что пропал без вести машинист Лаушкин.

Командование Черноморского флота запросило нас, сможет ли «Ташкент» прийти своим ходом в главную базу флота. Если сможет, ему надлежало сегодня же следовать в Севастополь.

Выслушав доклад командира электромеханической боевой части и флагманского механика, а также водолазов, осматривавших корабль, мы пришли к заключению, что до Севастополя корабль сможет дойти: главные машины в порядке, пострадали лишь некоторые вспомогательные механизмы и арматура.

Военком корабля батальонный комиссар Сергеев доложил мне, что раненые просят не отправлять их в госпиталь.

— Мы вместе с кораблем «отремонтируемся» в Севастополе и опять придем к вам, — сказал машинист Гребенников, когда мы вошли в санчасть лидера.

Вскоре старший помощник командира корабля Орловский отрапортовал, что прибыл машинист Лаушкин, который считался пропавшим без вести.

— Его доставил малый охотник, — видя наше недоумение, поспешил объяснить Орловский. — Подобрали в районе бомбежки.

Сам Лаушкин рассказал, как он, выброшенный за борт взрывной волной, очутился в водовороте, как пронырнул его и увидел, что корабль уходит в сторону Одессы. Сгоряча он сначала пытался плыть за кораблем; кричать было бесполезно. Потом понял, что и торопиться бесполезно.

Моряк осмотрелся, снял с себя все, кроме тельняшки, трусов и сумки с противогазом. Он плыл более трех часов, а потом устал и решил просто держаться на воде. Тут он услышал шум мотора и увидел катер.

Моряки, втащившие Лаушкина на борт, узнав, что он с «Ташкента», начали наперебой предлагать ему кто фланелевку, кто брюки, ботинки…

Я посмотрел на Лаушкина. Открытые лучистые, чуть виноватые глаза: сделал, мол, что-то не так, очутившись за бортом, но теперь уже с ним такого, он уверен, не повторится.

— Что же ты все сбросил, а противогаз тащил? Он же мешал, — удивился я.

— Так это же боевое имущество…

К 23 часам аварийные работы на лидере были закончены. С берега вернулась группа корректировочного поста во главе с лейтенантом Борисенко; некоторые из краснофлотцев были ранены.

Радостно обнимали друг друга моряки.

В сопровождении «Смышленого» и двух катеров «Ташкент» пошел в Севастополь.

* * *

Как раз в это время, в конце августа, начали действовать наши, одесские бронепоезда, построенные рабочими и инженерами завода имени Январского восстания.

29 августа на заводе состоялся митинг: рабочие сдавали морякам и красноармейцам бронепоезд «За Родину». Отвечая на выступления рабочих, призывавших отстаивать Одессу и не пускать врага в город, командир поезда М. Р. Чечельницкий заверил, что команда оправдает их надежды, будет наносить фашистам сокрушительные удары.

Бронепоезд вышел на фронт и стал поддерживать своим огнем кавалерийскую дивизию полковника П. Г. Новикова в районе Сухого лимана и Татарки.

На следующий день бронепоезд «За Родину» вместе с бронепоездом № 21 подавлял зенитные батареи противника. Вражеский снаряд разорвался под бронеплощадкой поезда № 21 и разворотил железнодорожный путь. Поезд остановился, а фашисты усилили по нему огонь артиллерии и минометов. Тогда на помощь ему Чечельницкий послал свою путейскую бригаду во главе с пулеметчиком Михайловским. Домкратом подняли осевшую бронеплощадку, сменили перебитый рельс, и 21-й ушел из-под губительного огня противника.

Чтобы поддержать поредевшие части на восточном берегу Сухого лимана, Чечельницкий повел поезд на Овидиопольскую ветку. Там прямой наводкой отбивала атаки врага 1-я батарея береговой обороны под командованием капитана Куколева. Бронепоезд открыл огонь, но противник пристрелялся, его снаряды ложились все ближе и ближе. Осколки пробивали обшивку, прямое попадание вывело из строя расчет 76-миллиметровой пушки, загорелись ящики с боеприпасами. Бойцы Мишкин, Дикий и Люсюк с риском для жизни сбросили их на ходу. Военфельдшер Большаченко и медсестра Жанна Литвиненко перебрались на бронеплощадку и оказали первую помощь раненым.

Настоящими героями проявили себя на этом бронепоезде командир разведки Баранов, лейтенанты Волков и Синенков, сержант Щелыков, пулеметчики Исмрад Шибжиков и Калимбет Еринджаев, комендоры Куркатов и Криволап и многие другие.

В дневнике, найденном у убитого румынского юнкера Михаила Олтяну, мы нашли такую запись: «Сегодня утром появился бронепоезд противника и открыл бешеный огонь. Пули и снаряды сыпались градом. Поражения нанесены нам огромные».

Одному из бронепоездов рабочие дали имя «Черноморец». Он тоже доставлял врагу немало хлопот. Мне довелось не раз бывать на «Черноморце» и за славные боевые дела объявлять экипажу благодарность Военного совета.

У бронепоезда «Черноморец»: разведчик А. Тлустый, политрук П. Дудко, командир поезда И. Кирпин, машинист А. Макаров

Как-то ко мне пришел комиссар бронепоезда П. А. Дудко.

— Я к вам по поручению всего экипажа, — начал он. — Дело в том, что вот уже три дня, как мы стоим в ремонте. Все работы закончены еще вчера. Рабочие не уходили из цехов ни днем ни ночью, чтобы закончить ремонт в кратчайший срок. И нам очень неудобно перед ними: торопили, а сами до сих пор остаемся на территории завода.