Осада рая - [4]

Красный как закатное солнце Коновалов отнял от уха гладкую штуковину и протянул ее Сошину, буркнув при этом:

— Я же говорил, что он спит!.. Обматерил меня…

— Разговорчики! — прикрикнул начальник охраны и сам прижал штуковину к уху. — Олег Борисыч, это я велел… До утра?.. Могло и потерпеть, да у нас тут гостья интересная. Дочь Семена Будина. Ага, из Видяева. На снегоходе приехала… Семен?.. Семен погиб. Говорит, разбился под Ловозером… Да я и сам еще толком ничего не понял. Говорит, саама к ней отправил на оленях… Вот и я тоже думаю… Куда, в администрацию?.. Сейчас?.. Обоих?.. Ну, я же говорю: саам тут с ней… Да пацан еще, дикий совсем… Из стаи какой-то… Куда?.. Понял… А может… Так точно, слушаюсь, Олег Борисович! Будет сделано.

Сошин отдал штуковину Коновалову и повернулся к Наде:

— Значит так, Надежда Семеновна… Сейчас поедем в городскую администрацию, там вы нам все подробно и расскажете. Батюшка ваш хорошим человеком был, так что, думаю, и вас тут не обидят. В общем, говорите своему провожатому «спасибо», и поедем.

— Какому провожатому?.. — заморгала Надя, переводя взгляд на Митрофанова. — Этому?.. А за что ему «спасибо»? За то что руки не сломал?

— Вашему провожатому, — мотнул головой в сторону Нанаса Сошин. — Поблагодарите, попрощайтесь, все такое… Только по-быстрому, нас ждут.

— То есть, как «попрощайтесь»?.. — растерянно улыбнулась Надя. — Нанас разве не едет с нами?.. Он будет ждать здесь?..

— А чего ему ждать? Он свое дело сделал, пусть возвращается в стаю.

— В сыйт, — невольно поправил Нанас. До него еще не дошло, что именно сказал этот забывчивый лысый мужчина.

Глава 2 НОВАЯ ЦЕЛЬ

Похоже, ничего толком не поняла и Надя. Она стояла, растерянно хлопая длинными ресницами, и переводила взгляд от начальника охраны к Нанасу и обратно.

— Так вы будете прощаться? — переспросил Сошин. — Поверьте, Надежда Семеновна, не стоит заставлять начальство ждать.

— Но почему Нанас… — залепетала Надя. — Это неправильно… Пусть он тоже поедет, пусть расскажет!.. Он ведь мне помогал! Если бы не он… Почему вы его выгоняете?..

— Его выгоняю не я. Таков был приказ.

— Чей приказ?

— Начальника гарнизона Ярчука Олега Борисовича. Вы с ним как раз скоро встретитесь.

— Ну тогда… — Надя сжала кулаки, — тогда я сама ему все расскажу про Нанаса. И он обязательно прикажет его пропустить! — Девушка шагнула к Нанасу и схватила его за руки: — Ты слышишь? Ты понял, да? Я все-все им про нас расскажу, про то, как мы… как ты…

Надя шмыгнула носом, глаза ее покраснели, и Нанас, осторожно высвободив руки, нежно ее обнял.

— Все хорошо, — сказал он. — Ты иди.

Хотел сказать что-то еще — ласковое, ободряющее, но почувствовал, как перехватило вдруг горло, словно кто-то крепко сжал его большой сильной лапой. До Нанаса наконец-то дошло, что его не пускают в Полярные Зори — в тот самый рай, куда он так стремился… Сказать, что ему стало обидно и больно, — это значило ничего не сказать. И почему-то очень неприятно было думать, что эту обиду и боль увидит в нем сейчас Надя. Нет, он, конечно, не допускал и мысли, что она почувствует над ним превосходство или нечто подобное из-за того, что саму ее, в отличие от него, не выгоняют. Но все равно на душе было гадко, захотелось поскорее уйти, убежать отсюда — и, желательно, как можно дальше.

Однако Надя словно прочитала его мысли.

— Только ты никуда не уходи! — быстро подняла она испуганное лицо с влажными полосками на щеках. — Ты меня жди! Я обязательно вернусь! Все им расскажу и вернусь за тобой.

Нанас краем глаза заметил, как Сошин шепчет что-то кивающим в ответ охранникам. Затем тот водрузил на лысину шапку и позвал:

— Все, Надежда Семеновна. Все, едем!

Нанас разжал объятия. Надя попятилась от него, продолжая шептать:

— Только ты жди… Я вернусь!..

Стоило закрыться за ней с Сошиным двери, как к Нанасу шагнули Митрофанов и Коновалов:

— Пошли.

Они вывели его к двери в стене, открыли ее мощные засовы и, не особо церемонясь, вытолкали парня наружу. Затем Коновалов остался с ним, а Митрофанов пошел открывать проходы в проволочных заграждениях. Открыл, призывно махнул рукой, и Нанас получил очередной тычок в спину.

— Зачем? — огрызнулся он. — Я и так пойду.

— Еще бы ты не пошел, — скривил в усмешке губы Коновалов. — А если захотим, — он положил руку на висевший у него спереди автомат, — то и побежишь.

Уловив жест охранника, Нанас вспомнил, что остался безоружным.

— Верните мой автомат, — буркнул он.

— Может, лучше пулемет? Или сразу танк? — хохотнул охранник, но тут же презрительно скривился и опять подтолкнул его: — Давай, проваливай! Забудь сюда дорогу и дикарям своим тоже скажи, чтобы не думали к нам соваться, — мы не всегда такие добрые.

Нанас понял, что ничего он от этих людей не добьется. Да и ясно было, что говорить с ними, а уж тем более о чем-либо просить, без толку — они лишь выполняли то, что сказал им начальник охраны. А тот, судя по всему, тоже выполнял приказание своего начальника. Так что разговаривать имело смысл только с ним — с неведомым Ярчуком Олегом Борисовичем, добраться до которого у Нанаса пока не было никакой возможности. Что ж, такая возможность была у Нади. Даже не возможность, а и вовсе неизбежность. И можно было не сомневаться, что Надя поговорит с ним еще и лучше, нежели бы это сделал он сам. А ему, Нанасу, остается лишь немного подождать.