Осада Монтобана - [139]

Основываясь на этой мысли, которая давала полный простор его неудовлетворённой жажде мести, Рюскадор решился на геройский подвиг из благодарности к своему повелителю. Он принял твёрдое намерение пожертвовать собой для того, чтобы уничтожить их непримиримого и торжествующего врага.

Бозон Рыжий предавался этим размышлениям, исполненным стоического самоотвержения, но не совсем христианским, сидя на бочонке и с диким наслаждением рассыпая вокруг себя целые пригоршни пороха. Сначала он имел намерение броситься на группу, стоявшую вокруг стола, схватить свечку, которая освещала комнату и поднять на воздух всю честную компанию. Но человек двенадцать сильных офицеров овладели бы им прежде, чем он успел исполнить свою мысль, особенно при его теперешней слепоте. Так как кардинал должен был остаться один с дю Трамбле, Рюскадору казалось гораздо вернее выждать этой минуты, чтобы отправить его прямым путём на небо. Размышляя таким образом, Рюскадор осторожно подполз под плащ и принял положение, описанное нами выше. Но хитрость его плана пала на него самого и сделала месть бесплодной. Покрытый толстым сукном, он лишён был той тонкости слуха, которая ему была необходима при отсутствии зрения для того, чтобы следить за приходом и уходом лиц, находящихся в комнате. Он не заметил внезапного выхода кардинала, когда тот сошёл прекратить ссору де Тремов с Морисом. Наконец ему наскучило сидеть, притаившись и ничего не слышать, и он, как мы видели, решился высунуть голову. Вскоре Бозон высвободил и руку и с большим трудом приподнял пальцем одно веко. Но ценой страшной боли он добился только того, что увидел красноватый круг на однообразно чёрном фоне и заключил, что его помрачённому зрению представлялся таким образом огонь горевшей свечи. Основываясь на этом предположении, ослеплённый маркиз приложил вес старания, чтобы верно рассчитать расстояние, отделявшее его от огня, и число шагов, которое ему надо было сделать, чтобы достать рукой свечу. Во время этих исчислений только одно тревожило его. Отчего водворилось вдруг такое мёртвое молчание, если Ришелье и дю Трамбле оставались ещё в комнате? Начальник, имея перед собой подчинённого, не остаётся так долго безмолвен.

Тогда Бозон услышал лёгкий скрип. Это обер-аудитор от нечего делать пробовал перо, очиненное им для кардинала.

«Понимаю, подумал провансалец, Красный Рак пишет инструкцию для маршала де Крезе. Оттого он и молчит, как рыба».

При этом заключении он внезапно вытянулся во весь рост, подобно чёртику на пружине, которые выскакивают из табакерок с сюрпризом. Не отходя ни на шаг от бочонка, он нагнулся вперёд всем телом и упал на свечу, от которой вспыхнул остаток его волос.

Всё это было делом одной секунды. Господин дю Трамбле почти одновременно услышал за собой шум, от которого вздрогнул, и увидел возле себя человека, опалённое лицо которого имело сатанинский вид. Белые зубы, обнажённые в свирепом хохоте, придавали оживление этой синей голове.

— Эй, ты, Красный Рак! — зарычало слепое страшилище, размахивая свечкой. — Мы попляшем вместе, чёрт возьми! Вот тебе плата за удар хлыстом и за палочные побои, герцог Ришелье! Клянусь рогами чёрта, ты отправишься прямёхонько в ад, на жаровню, Варёный Рак!

Обер-аудитор, сначала оцепеневший от этого страшного видения, опомнился, однако, настолько, чтобы попытаться схватить его за горло. Но было поздно. Рука, похитившая свечку, опустилась к кучке чёрной пыли, в которую нога Рюскадора уходила по лодыжку.

Бочка пороха извергла гром и молнию.

Так погиб отважный маркиз де Рюскадор и ворчливый дю Трамбле. Мессир Бозон Рыжий, как видно, мучался до последнего издыхания. Но испуская его, он питал отрадное заблуждение, что достиг своей цели. Если же вступив в пределы вечности, достойный сокольничий узнал о своей неудаче, то, вероятно, приписал её каре за преступление против соколиной охоты и лучшего из образцов всех учёных кречетов.

Взрыв в доме лесничего повлёк за собой кроме гибели двух важных действующих лиц и гибель караула, стоявшего внизу. Но Ришелье, Морис и все ехавшие в карете, ограждённые высокой земляной стеной, которую образовала изрытая гора, отделались лишь сильным сотрясением. Однако Лаграверу пришлось помочь кардиналу встать на ноги, потому как он ушиб себе колено при внезапном падении. Призванный на помощь, Жюссак вместе с Лагравером довели кардинала до его походного кабинета в заднем отделении громадной кареты. Ришелье тотчас написал инструкцию, которую дю Трамбле должен был отвезти маршалу де Брезе, и поручил Морису заменить покойного. Лагравер ускакал с депешей на лошади капитана мушкетёров, а экипаж кардинала поехал крупной рысью, увлекаемый четвёркой добрых лошадей. За ним первые колонны полка де Трема стали спускаться с крутой горы леса Сеньер-Изаак.

Как видно, Анри и Урбен исполнили в точности приказание Ришелье, так как даже катастрофа в доме лесничего не остановила выступления отряда.

У подножия горы экипаж кардинала встретился с полковником Робером. Получасом ранее де Трем столкнулся с графом Суассонским, который сам был во главе своего авангарда, провожатым служил ему Карадок. Полковник неоспоримо доказал пылкому кузену Гастона Орлеанского необходимость служить тому, кого ещё накануне они надеялись лишить власти. Граф Суассонский, убедившись, что и он и герцог Орлеанский таким образом дёшево откупят свои головы, немедля повернул назад вместе со своим отрядом, который вследствие этого движения сделался авангардом армии маршала де Брезе.