Осада - [18]

ГЛАВА Х Страх перед луной

Луна шла на ущерб, ночи стояли почти черные. До новолуния, когда на небе должна была появиться тонкая полоска, похожая на легкую белую пушинку или едва различимый седой волосок, оставалось не менее четырех дней. С каждой последующей ночью луна будет толстеть, становясь все ярче. Даже облака не смогуть закрыть ее, потому что небо над Сант-Эголиусом почти всегда было ясным, дождь здесь был редкостью.

Разумеется, наставники Великого Древа не случайно выбрали время экспедиции. Лучший в мире клюв прилетел в Сант-Эголиус за четыре дня до того, как луна должна была начать поливать своим призрачным светом беззащитные головы сов, притупляя их разум и заглушая желудки. Эти четыре дня должны были помочь друзьям освоиться и разузнать, что к чему.

Сорен с Гильфи убедились, что положение взрослых сов сильно отличается от участи совят, которыми они были во время своего заточения здесь. Для новоприбывших взрослых отводилось всего две камеры, тогда как для сотен малышей было приспособлено не менее дюжины каменных мешков.

Друзей разделили — четверых посадили в одну камеру, троих в другую. Надзирательницу пещеры, в которую поместили Сумрака, Сорена и Руби, звали Мук. Это была западная малая ушастая сова; ей только что разрешили вместо номера носить имя, и она очень этим гордилась.

Мук постоянно задирала клюв, носилась туда-сюда, выкрикивала приказы и грозила ужасными карами тем, кто посмеет задать хоть один вопрос.

Вопросительные слова в Сант-Эголиусе по-прежнему находились под строжайшим запретом. Однако это нисколько не мешало Виззг по несколько раз на дню вызывать к себе новоприбывших и скрупулезно расспрашивать их о Северных Царствах. Каждый раз во время расспросов Сорен видел, с каким трудом Отулисса заставляет себя скрывать свои познания.

Сорену присвоили номер 82–85. Удивительно, но он совершенно забыл свой старый номер, зато отлично помнил надзирательницу Финни, или Тетушку, как она велела себя называть. Добренькая Тетушка Финни была самой жестокой и страшной совой среди всех тех, кого он знал в Сант-Эголиусе. Сорен очень боялся встретиться с ней вновь.

Это Финни была виновата в гибели Гортензии — самой лучшей, самой отважной на свете совы. Интересно, но когда Сорен и Гильфи впервые познакомились с Гортензией, она показалась им полностью оболваненной лунным светом. Кстати, ее номер был 12-8.

«Странно», — подумал Сорен. Номер Гортензии он помнил, а свой забыл.

Впоследствии оказалось, что Гортензия, тайный агент Амбалы, была вовсе не птенцом, а взрослой пятнистой неясытью, только слишком маленькой для своих лет и со слабыми крыльями.

Работая наседкой в Инкубаторе, она незаметно прятала похищенные патрулями Сант-Эголиуса яйца, а потом тайком передавала их двум белоголовым орлам, которые уносили яйца в лесные совиные царства и подкладывали в совиные дупла — иногда в те же самые, откуда их украли.

Случилось так, что Гортензию выследили. Спрятавшись в трещине скалы, Сорен с Гильфи стали свидетелями того, как двое орлов отважно сражались с Финни, Виззг, Ищейке, Джаттом и Джуттом.

До друзей отчетливо доносились звуки жестокого побоища. А потом Тетушка Финни столкнула Гортензию со скалы. В ушах у Сорена до сих пор звучал тающий крик маленькой пятнистой совы и злорадный голос Тетушки, прохрипевший ей вслед: «Пока, номер 12-8! Прощай, дура набитая!» А потом ее слова превратились в жуткий торжествующий хохот.

Великий Глаукс! Сорен дорого дал бы, чтобы никогда больше не встречать Тетушку Финни!

Но это было не в его власти.

Четыре дня миновали. Наступила ночь первого сонного марша. Семерых друзей вместе с сотнями недавно похищенных совят отвели в Сычарник. Каждый член лучшего в мире клюва хранил в сердце и желудке свою легенду из цикла о Га'Хууле.

Стоя возле Сорена, Мартин молча взирал на юную луну.

«Мог ли я подумать, что когда-нибудь стану ее бояться? Это просто невероятно! — Мартин запрокинул голову. — Здесь даже звезды совсем другие, ведь Сант-Эголиус лежит далеко к югу от Хуулмере и острова Хуул».

На уроках навигации Стрикс Струма рассказывала ученикам о здешних звездах, но Мартину никогда прежде не доводилось видеть их своими глазами или ориентироваться по ним в полете, выверяя курс кончиками крыльев, как учили на занятиях.

Вскоре прозвучал сигнал тревоги, и началась маршировка.

Как и предупреждали Сорен с Гильфи, совам приказали в такт шагам повторять свои имена. Но члены клюва уже знали, что к чему, и принялись твердить свои номера.

Это был самый простой фокус в сложной тактике сопротивления: их голоса тонули в многоголосом сонном хоре, и отдельных слов никто не различал. Друзья подумали даже о том, что следует делать, если надзиратель подойдет слишком близко — на этот случай у каждого было заготовлено для повторения фальшивое имя.

— Альберт! — выпалил Сорен, заметив приближение надзирателя. В эту ночь в Сычарнике дежурил мохноногий сыч с тусклыми желтыми глазами.

— Очень хорошо, превосходно, — кивнул сыч, перелетая к следующей шеренге сов из отряда Сорена.

Когда он скрылся из виду, Сорен снова начал тихонько повторять свой номер. Он старался не привлекать к себе лишнего внимания соседей, в особенности одной сипухи, маршировавшей через два ряда от него. Дело в том, что Сорен задумал незаметно подобраться поближе к этой сове и хорошенько к ней приглядеться.