Осада Кавказа. Воспоминания участников Кавказской войны XIX века - [12]

Переправившись через реку Сунжу, в устье ее, у селения Брагунского, пришел я в город Андрей 29-го числа и дал войскам день отдохновения. Здесь подтвердились слухи, что генерал-майор Пестель был атакован, но что находится в Башлах. Многие говорили, что в сражении мы много потеряли, что взяты у нас пушки, но в сем последнем мог я усомниться, ибо число пушек показывали более того, каковое у него было. Все утверждали, что аварский хан предводительствует возмутившимися дагестанцами.

В Андреево были подосланные акушинцами люди, для наблюдения за движениями и числом войск наших.

Я растягивал батальоны так, что казались они гораздо многочисленнейшими. Батарейные орудия играли важную весьма роль.

В город Тарки прибыл я 3 ноября и расположил войска по квартирам, ибо проливные дожди препятствовали идти далее. Шамхал находился при генерал-майоре Пестеле, жены его готовы были выехать из города и только потому остановились, что услышали о движении войск; лучшее имущество отправлено было за реку Сулак. Многие из жителей разбежались, боясь возмущения собственных подвластных шамхала. Все они вышли из послушания, некоторые пошли с оружием против русских, ибо в то самое время аварский хан возвращался от города Башлы и собирал войска для защиты Мехтулинской провинции, принадлежащей ему с братом его, Гассан-Ханом. В окрестных селениях привезены были раненные в сражении против генерал-майора Пестеля и для погребения тела убитых там. В измене генерал-майора Аварского хана не было уже сомнения.

Здесь получил я от генерал-майора Пестеля рапорт, что дагестанцы не менее 30 тысяч напали на него в городе Башлы и сражение было самое упорнейшее. В первый день мог он защищать построенную им вне города батарею и небольшие окопы, но жители города, оборонявшие некоторую часть укреплений, изменили и впустили неприятеля, который легко мог отрезать сообщение его с войсками, защищавшими ту батарею, и он должен был оставить ее и с нею вместе часть города, и расположиться по каналу, проходящему посередине города, что сосредоточило более его силы. Неприятель, по многочисленности своей, испытывал атаки со всех сторон, но безуспешно. Левый фланг войск наших был наиболее опасный, ибо неприятель все усилия употреблял, чтобы овладеть замком уцмея, который занимали две роты с одною пушкой. Он, прикрыт будучи возвышением, мог легко приблизиться к замку и начал рыть род траншей, дабы укрыться от ружейных выстрелов и, вероятно, чтобы удобнее зажечь деревянное строение, которое поверх стен замка расположено было. Пушка не могла уже действовать, и опасно было потерять замок, ибо одна дорога, для отступления войск возможная, проходила в самой близи от оного.

Горский аул. Рис. Т. Горшельта.

Генерал-майор Пестель удерживал замок сей и половину города еще одни сутки, беспрерывно сражаясь с упорностью, ибо неприятель сменял атакующих свежими войсками. Артиллерия наша наносила ужаснейший вред, и, конечно, она была причиною, что таким несоразмерным силам противостать было возможно. Наконец, войска наши отступили ночью, взяв с собою всех раненых. Неприятель долго не заметил отступления, ибо большой в городе пожар препятствовал. После хотя и преследовал, но отбит был с уроном. Жители города Башлы с большим остервенением бросались, чтобы отбить детей своих, которые взяты были в аманаты, но не могли успеть в том.

Охотник Кабардинского полка. Рис. Т. Горшельта.

Генерал-майор Пестель на дороге к Дербенту должен был проходить некоторые деревни каракайдацкие. Все дороги были перекопаны или завалены, мосты истреблены, но слабо преследуемый неприятелем, без препятствия, обошел он их, склонившись к дороге, идущей по берегу моря.

Во всех сих сражениях, к удивлению, потеря наша в убитых и раненых не достигает 400 человек.

11 ноября, лишь только немного переменилась погода, выступил я из Тарки, по направлению на селение Параул в Мехтулинской провинции, где прежде живал аварский хан, будучи бахтулинским беком, до возвышения его в сие последнее достоинство.

За четыре дня до сего предписал я генерал-майору Пестелю, чтобы немедленно возвратился к Башлам и разорил город до основания, что удобно сделать он может; ибо все внимание дагестанцев обратилось к пришедшим со мною войскам, следовательно, не встретит он другого сопротивления кроме жителей Башлы.

В небольшом от города Тарки расстоянии увидели мы неприятеля, большими толпами занимающего вершины хребта, называемого Талгин, у подошвы коего должны мы были, прошедши несколько верст через него самого, переправиться. Короткий день, трудное движение артиллерии по грязной весьма дороге сблизили к вечеру прибытие к тому месту, где был въезд на гору по чрезвычайно крутой отлогости. Неприятель, перекопавши оную во многих местах, защищал большими силами. Поздно было начать дело, ибо надлежало изыскивать обход, и не иначе, как в виду неприятеля, следовательно, он повсюду предупреждая и имея выгоду местоположения, мог затруднять подъем войск на гору.

Я приказал им отойти и расположиться на ночлег.

Авангард мой сделал несколько пушечных и ружейных выстрелов и, конечно, не принесши никакой другой пользы кроме той, что увидел я, до какой степени лезгины боятся пушек. Некоторые из сопровождавших меня подвластных шамхала заметили на вершине горы самого Аварского хана. По крикам, во всю ночь продолжавшимся, и песням войск видна была его радость, что они нас не пропустили. Я готовился с рассветом начать действие и предвидел ощутительную потерю по трудности всхода на гору. Нельзя было отступлением ободрить неприятеля. В первый раз в стране сей появились русские войска и с ними главный начальник. Горские народы смотрели с вниманием на происшествия, и малейшая со стороны нашей неудача или действие, которому бы можно было дать невыгодное истолкование, соединяли всех их, и мгновенно имел бы я против себя большие силы; ибо в сие самое время все дагестанцы возвращались от города Башлы в дома свои, гордые успехом, что принудили генерал-майора Пестеля к отступлению.