Оружием лжи и диверсий - [53]

Тем временем Англия решила организовать демонстрацию своей военной мощи, подняв с баз в Индии, близ афганской границы, военные самолеты. Они вторгались в воздушное пространство Афганистана, долетая порой до самого Кабула. Не случайно афганский посол в Турции Джейлани-хан заявил тогда корреспонденту газеты «Миллиет»: «Британские самолеты ежедневно совершают полеты над моей свободной страной. До каких же пор Лондон, объявивший о невмешательстве в наши дела, будет беспрепятственно нарушать международное право?!»

В январе 1929 года Бачайи Сакао захватил Кабул и объявил себя эмиром Афганистана. Получил повышение и Сэми-паша: Пир выдвинул его на пост помощника военного министра.

По указанию британского посольства самозванец развернул бурную антисоветскую деятельность. Ни полковник Фредерик Бейли, ни полковник Лоуренс не могли простить молодой Стране Советов тех поражений, которые они потерпели за эти годы. До 20 тысяч басмачей, базируясь в северных районах Афганистана, начали налеты на территорию советских Среднеазиатских республик. Нарушая советскую границу, шайки головорезов грабили население, терроризировали местные власти, громили учреждения, банки, школы.

А где же в это время находился Лоуренс, он же Пир-Карам-Шах? Его имя незадолго до захвата Кабула Бачайи Сакао впервые появилось в газете «Амани-Афгани». Причем в информации прямо указывалось, что «под именем Пир-Карам-Шаха скрывается офицер «Интеллидженс сервис» Лоуренс, активный организатор восстания».

Вслед за этим сообщением в лондонской газете «Имперские новости» было опубликовано еще одно: «Где-то среди диких холмов Афганистана, на скалистых высотах вблизи жилищ пещерных людей, по берегам горных речек бродит одинокий, исхудавший святой со знаками паломника… Это полковник Лоуренс, самый таинственный человек империи. В действительности он верховный проконсул Англии на Востоке…»

Посол Хэмфрис, да и сам Лоуренс, понимал, что тучи быстро сгущаются. Аферист, рядящийся в тогу святого паломника, решил, что бесполезную игру пора кончать. Кто-кто, а он-то лучше других предвидел, насколько непрочно сидит на своем троне ставленник Лондона Бачайи Сакао. Он знал, что в случае опасности на эту дутую фигуру положиться будет нельзя.

Вскоре полковник Лоуренс был доставлен на самолете к побережью, где под покровом темноты погрузился на пароход «Раджпутана». Пир вернулся в Англию вместе с февральскими туманами, стараясь не наделать лишнего шума, избежать скандальных ситуаций: ведь роль его в афганских делах была достаточно ясна даже для человека, далекого от политики.

Однако без неприятностей не обошлось. Члены лейбористской партии сделали ряд запросов в парламенте в отношении его похождений на границах с Афганистаном. А во время демонстрации, организованной английскими коммунистами, ее участники даже сожгли чучело Пир-Карам-Шаха.

Потом о Лоуренсе как-то забыли и вновь вспомнили лишь в октябре 1929 года, когда Бачайи Сакао был свергнут патриотически настроенными силами Афганистана и казнен. Новый афганский эмир Мухаммед Надир стремился сохранить преемственность внешней политики Амануллы, выступал за сотрудничество с северным соседом. А окончательный разгром находящихся в Афганистане банд басмачей подорвал надежды империалистов на использование этой страны в качестве плацдарма для подрывной деятельности против Страны Советов.

…На этом заканчивается магнитофонная запись рассказа Али Ахмад Хана. Но не закончилась в тот памятный вечер наша беседа с этим на редкость интересным человеком, прожившим долгую и насыщенную событиями жизнь. Он сам был не только очевидцем, но и участником многих событий, хотя старался об этом не упоминать.

Я попросил Али Ахмад Хана сказать несколько слов о роли религии в Афганистане тех лет. Он подумал и ответил:

— Вы понимаете, кажущаяся ученость мулл была, конечно, вне конкуренции. А кто они? В основном — самозванные представители Аллаха и пророка его Магомета на земле. Смертные мусульмане обожествляли муллу и всецело подчинялись ему. Афганское духовенство на фоне невероятной нищеты народа являлось владельцем сказочных богатств. Афганский эмир лишь номинально считался главой страны. Властителями духовной жизни населения и большей части его материальных ресурсов оставались муллы. Они настойчиво воспитывали новые толпы фанатиков и фаталистов, которые верили в силу рока, провидения и бессмысленность борьбы против него. Покорность, ожидание смерти — это все, чем жил, что чувствовал афганец. Приход к власти эмира Амануллы с его смелыми реформами прозвучал как взрыв. Он отнял все у духовенства. Движимое и недвижимое имущество перешло к государству. Власть мулл была подорвана. Но влияние не исчезло. Все так сразу не бывает. Любую победу нужно выковывать. Неграмотное население все равно тянулось к муллам. А они были рядом…

Вот почему, когда 6 января 1929 года афганская реакция и их покровители — англичане торжествовали победу Бачайи Сакао и был опубликован декрет об отмене всех прогрессивных начинаний, страна полностью, как это было и раньше, оказалась в распоряжении мулл, реакции. А фактически — в распоряжении английской агентуры, тщательно замаскированной и проникавшей решительно повсюду.