Оружие Юга - [233]

— Я полагаю, что должен быть польщен, каким опасным вы меня считаете.

Ответ Ли был серьезным: — Конфедерация убедилась, потеряв столько жизней, насколько опасны вы, ривингтонцы. — Увидев, как улыбка Ланга исчезает, он продолжил: — Я также хотел бы сообщить вам — и вы можете передать это вашим сокамерникам — что Палата представителей вчера проголосовала пятьдесят два против сорока одного за законопроект, регулирующий труд цветных лиц в нашей стране. А тот способ, при помощи которого вы стремились удержать нас от этого, в конечном итоге лишь укрепил нас в том.

Ланг стиснул зубы.

— Ну так повесьте нас — и все дела.

Оскалившийся телохранитель, казалось, излучает полное согласие с этим предложением.

Ли сказал: — Вы должны понять, вне всяких сомнений, что направление, в котором вы хотели пойти не то, которое мы выбрали для себя. Те из вас, кто поймут это и будут в состоянии полностью принять, возможно, еще получат возможность сохранить жизнь, несмотря на ваш бунт.

— Как это? — презрительно спросил ривингтонец. — Мы скажем, что сожалеем, и уйдем безнаказанными? Я не такой дурак, чтобы в это поверить. Лучше уж на небеса.

— Там-то вас точно не примут, — сказал Ли. Бенни Ланг выпустил показной смешок. Проигнорировав его, Ли продолжил: — Если у вас есть желание когда-нибудь вернуть свою свободу, вы сможете ее заработать, уверяю вас.

Ланг долго изучал его.

— Вы не из тех, кто имеет привычку врать, — сказал он медленно. — Расскажите подробнее.

Ли колебался, стоит ли ему продолжать. Как сказал его телохранитель, быть полностью уверенным в том, что могут предпринять ривингтонцы, было невозможно. Несмотря на то, они были лишены всех своих передач из будущего и даже одежды, он не мог быть уверен, что, они, обладая знаниями, непредставимыми для 1868 года, не смогут воспользоваться ими и принести Конфедерации еще больше горя. Он чувствовал себя, как рыбак из сказки, который потер лампу, увидел, как оттуда вышел джинн и задумался, как его теперь контролировать.

Если бы он мог, не прибегая к их помощи, хоть как-то вывести страну из разрухи! Осторожно подбирая слова, он сказал: — Вы знаете, мистер Ланг, что при захвате здания АБР здесь, в Ричмонде и вашей резиденции в Ривингтоне, мы нашли большое количество книг из двадцатого и двадцать первого веков. Наши ученые, как вы можете догадываться, схватились за них с радостными криками и готовы тратить годы, чтобы узнать, что они могут получить от них.

— Если у вас есть эти чертовы книги, то что вы хотите от нас? — сказал Ланг.

— В первую очередь, помогать разбираться нашим ученым, объясняя им, насколько возможно, о вещах, о которых мы ничего не знаем. Признаюсь, что, увидев ваши достижения в действии, я нахожу их жалобы неудивительными… Мы говорим, в конце концов, о разрыве в знаниях на сто пятьдесят лет. Вы вполне можете, если согласитесь, помочь нам понять многое и, возможно, поможете также нам использовать ваши, мм, артефакты. Выполнение этой задачи определенно и вполне гарантированно может, со временем, даже искупить преступления, в которых вы наверняка виновны.

— Значит хотите использовать нас, а? — Ланг склонил голову. — С вашей точки зрения, я полагаю, это имеет смысл. Но как вы сможете проверить, что мы будем говорить вам правду?

— В этом-то и вся загвоздка, — признался Ли. — Я рад, что вы понимаете это, но тут риск обоюдный. Конечно, с вашими большими знаниями, вы можете ввести в заблуждение людей, с которыми будете работать. Как вы пытались ввести в заблуждение всю Конфедерацию о путях развития будущего, что и привело к нашему противостоянию, а также как вы пытались сделать с вашим этим беспроволочным телеграфом.

Изучение этого устройства по-прежнему сильно интриговало Ли. Он продолжал: — Мы могли бы так много сделать, имея его в конце войны… если бы вы нашли нужным открыть нам его существование.

Ланг ответил: — Клянусь, мы так бы и сделали, если бы у вас дела пошли плохо. Тогда мы думали, что АК вполне достаточно, чтобы выиграть войну.

— И поэтому вы скрывали потенциально важный инструмент от нас — чисто для собственного преимущества. Я обещаю, что мы будем делать все возможное, чтобы предотвратить любые будущие эпизоды такого рода. Все вы будете разобщены, никто из вас не будет знать, где остальные ваши товарищи; за исключением самых крайних обстоятельствах, не сможете общаться с ними. Кроме того, вам потребуется терпеливо объяснять ученым или механикам, с которыми вы будете работать, каждый шаг каждого процесса, который вы будете демонстрировать. Тем не менее, мы признаем, что риск остается, хотя мы сделаем все возможное, чтобы свести его к минимуму.

Бенни Ланг сделал кислое лицо.

— Значит, мы будем так же, как бедные проклятые немецкие техники, которых потащили в Россию в конце Второй мировой войны.

Ли не понял последней фразы. Видя это, Ланг продолжил: — Это я так. То, что вы предложили, лучше виселицы. Я думаю, что большинство из нас согласятся. Я даже в этом уверен.

— Поэтому я и решил поговорить сначала именно с вами, мистер Ланг. Вы один из тех ривингтонцев, которых я выбрал, чтобы помочь нам понять продукты вашего времени. По мнению большинства, вы достойно держались здесь в Конфедерации Штатов… Вы храбро сражались в наших рядах, как впрочем, надо сказать, и против нас и, живя жизнью плантатора в Ривингтоне, вы обращались с вашими неграми-рабами относительно хорошо. Это позволяет мне надеяться, что по крайней мере вы, сможете приспособиться к изменившимся обстоятельствам.