Оружие разрушения - [81]

– Рреверр.

– Ллевелл. Дотроньтесь до неба кончиком языка...

Японец попытался выполнить трудное задание.

Казалось, рот его набит ореховым маслом.

– Рреверр.

– Потренируйтесь, – бросил Римо, проходя в павильон. – Когда я вернусь, сдадите экзамен.

В павильоне его обступили другие представители фирмы. Они взахлеб рассказывали о чудесных экспрессах на воздушной подушке, протягивали ему отпечатанные буклеты, ксерокопии газетных статей, живописующих преимущества нового поколения поездов и опасности старых железных дорог. С одной стороны, говорилось в этих материалах, – непрекращающиеся крушения традиционных поездов, с другой стороны – совершенно безопасные поезда на воздушной подушке, мчащиеся по необъятным просторам Вселенной.

Какой-то японец приблизился к Римо и обратился к нему:

– Вы знаете о поездах на воздушной подушке?

– А как же? Твори рюбовь, а не войну.

Японец вытаращился, и Римо спросил его:

– Базукин сын здесь?

– Бацука-сан доржен скоро приехать. Он хотер давать здесь автографы. Уникарьная возможность поговорить о бейсборе и ручших поездах. Так вы срышари о поездах на воздушной подушке?

– Вы уже спрашивали. Честно говоря, в отношении поездов я консерватор.

Японец яростно затряс головой.

– Старые технорогии не годятся. Вчерашний день. Рокомотивы ромаются. Рюди мертвые. Прохо. Пойдем, я покажу вам будущее жерезных дорог.

Он увлек Римо за собой и провел его по лабиринту стендов и дисплеев. В одном месте Римо заметил надпись:

"Игрок «Сиэттл маринерз»

Фурио Бацука

Автограф – всего 55 долларов".

– Он берет деньги за автографы? – спросил Римо у своего провожатого.

– Да. Так ведь принято в Америке, верно?

– Ну, пусть он объясняет это болельщикам, не попавшим на матч всех звезд.

Японец снова вытаращился, и Римо предпочел не развивать бейсбольную тему.

Они вышли из павильона. Чистый воздух голубое небо...

Новенький локомотив с одним пассажирским вагоном стоял на уложенных в замкнутый круг рельсах, и несколько японцев как раз стягивали с него шелковый балахон, готовя поезд к демонстрации. Сзади к ослепительно белому локомотиву были прикреплены два остроугольных крыла. Благодаря им, а также своей обтекаемой форме локомотив напоминал несуразно маленький самолет. Единственный вагон тоже сверкал белизной, как будто его выкрасили зубной пастой.

– Вот, – гордо произнес сопровождающий. – Новая модерь.

Римо сочувственно покачал головой.

– Нет, он не полетит.

– Вы не поняри. Это стабиризаторы, не крырья. У нас в Японии поезда теперь ходят со скоростью саморетов. Они безопаснее. И чище. Не загрязняют атмосферу. А ваши старые модери все время падают с рерьсов.

– С рельсов.

– Да, я и говорю – с рерьсов.

– Как вы сказали, когда будет Базукин сын? – уточнил Римо.

– Бацука-сан приедет, торько десять минут. Вы ждите. Он вам расскажет про новые модери. А мне надо идти.

И ярмарочный зазывала устремился обратно в павильон «Нишицу».

Римо засек время. Не мешало бы теперь найти мастера Синанджу и поделиться с ним информацией. Теперь Римо знал достаточно, чтобы с уверенностью утверждать: корпорация «Нишицу» хочет протащить на американский рынок свои поезда на воздушной подушке.

* * *

У входа в павильон «Нишицу.» Мелвиса Каппера почтительными поклонами встретили двое японцев.

Один из них протянул эксперту визитную карточку.

Мелвис машинально достал свою. Японцы, взглянув на нее, прочитали: «Национальный совет безопасности перевозок». И многозначительно переглянулись.

– Вы притри, потому что вам нужен Бацука-сан? – поинтересовался один из представителей фирмы.

– Кто?

– Фурио Бацука, бейсборист из Сиэттра. Вы его знаете, басубору?

Глаза Каппера округлились.

– Что, тот самый Тайфун Бацука? Он здесь?

– Да.

– Боже, да он же чуть ли не единственный приличный современный бейсболист! Ну-ка, куда идти?

– Он пока не приехар. Скоро будет.

– Покорнейше вас благодарю, – отозвался Мелвис, приподняв панаму.

* * *

Ровно без двух минут час к черному входу в павильон «Нишицу» подъехал лимузин. Из него, приветливо улыбаясь, вышел Фурио Бацука в белой форме «Сиэттл маринерз». К нему тотчас с поклонами приблизились сотрудники «Нишицу», а телохранители, образовав живую стену, проводили знаменитость к кабине, в которой он должен был предстать перед публикой.

Действовали они бесшумно и очень основательно.

Настоящие японцы.

В Америке Фурио очень не хватало этой вот японской ловкости. Впрочем, скоро его миссия в Штатах закончится, и он возвратится в Осаку. Скорей бы уж!

У кабины уже выстроилась очередь. Бацука уселся на стул, и только тогда один из служащих «Нишицу» взял микрофон и объявил по-английски и по-японски о прибытии знаменитого бейсболиста.

Процедура раздачи автографов потекла все в том же японском стиле – четко и отлаженно. Подходили люди, бормотали что-нибудь банальное, протягивали мятые доллары и книжки, брошюры или бейсбольные программки. Фурио ставил подпись. На столике возле кабины лежала стопка глянцевых карточек размером восемь на десять дюймов, и если его просили расписаться на одной из них, он предлагал заплатить еще десять долларов.

Он провел в Америке три года, но по-прежнему недоумевал, почему американцы так охотно выкладывают деньги за его подпись, тогда как корпорация платит ему превосходную зарплату из тех доходов, которые она получила от продажи входных билетов тем же самым людям.