Оружие разрушения - [16]
– Кто, кто?
– Мадьяр, по-вашему, венгр. В трудные времена Дом был вынужден служить этому правителю.
– Почему же он «Неправедный»?
Мастер Синанджу понизил голос:
– Его избрали.
– Вот так-так!
– Весь Балканский полуостров содрогнулся от ужаса, – пояснил Чиун. – В те времена такой способ перемены правителя не был в ходу.
В зеркале заднего вида мелькнула вспышка синего света. За машиной Римо следовал патрульный автомобиль полиции штата Коннектикут.
– У меня нет на них времени, – проворчал Римо.
– Что?
– Посмотри, нам на хвост села полиция штата.
Чиун пожал плечами.
– Значит, они не отцепятся, пока у одной из машин не кончится бензин.
– Скорее всего у нашей, – отозвался Римо, бросив взгляд на индикатор топлива.
– Тогда остановись. Мы – мастера Синанджу и не боимся каких-то там ищеек.
Ученик тяжело вздохнул, выехал на обочину, притормозил и опустил стекло. Из полицейского автомобиля вышел человек и направился в сторону «драгуна».
– У нас нет времени, – заметил Чиун.
– Я только что говорил то же самое.
– Тогда дай задний ход.
– Тогда он просто вызовет подкрепление, и на нас будет охотиться вся полиция Коннектикута.
– Не будет, если ты уничтожишь его рацию.
– Мысль хорошая, – согласился Римо и резко дал задний ход.
«Драгун» бампером ударился о патрульную машину и стал заползать ей на капот. «Драгун» оказался слишком массивным, и машина сразу же просела под его тяжестью. Колеса автомобиля Римо уничтожили лобовое стекло, смяли крышу, раздавили мигалку. Затем «драгун» медленно съехал на асфальт.
Полицейский, который только что намеревался побеседовать с водителем «драгуна», воспринял столь красноречивую демонстрацию превосходства противника как личное оскорбление. Он выхватил пистолет и несколько раз выстрелил в дверцу бронемашины. Пули только слегка оцарапали красную краску. В остальном «драгун» не пострадал.
Коп перезарядил пистолет и выпустил еще одну обойму. Не обращая на его потуги никакого внимания, Римо нажал на газ.
– Теперь он дважды подумает, прежде чем захочет связываться с нами, – сказал Чиун, убедившись, что пули отскочили от задней дверцы машины, не причинив ей вреда.
– О чем ты говоришь! К полуночи они будут прочесывать всю дорогу до самой Нью-Рошели.
– К тому времени мы должны быть в Вашингтоне, – возразил учитель.
Сотрудник «Амтрака», проводник Дон Беррис, брел по пояс в воде и благодарил небеса: здесь по крайней мере нет аллигаторов.
А в заливе Кано, в Алабаме, были аллигаторы. Буксирное судно там врезалось в опоры железнодорожного моста и повредило конструкцию. И когда на мост въехал «Сансет лимитед», опоры не выдержали, и семь вагонов полетели в воду. Кишащий аллигаторами залив наполнился вытекшим дизельным топливом и людьми.
Вот тогда было плохо. Очень плохо. Сорок семь человеческих жертв. И могло быть еще хуже.
Правда, Беррису в тот раз повезло. Его вагон остался на рельсах.
Но вот сейчас – скверное дело. Честное слово, скверное.
«Мерчантс лимитед» врезался в перегородивший пути бульдозер. Каким образом бульдозер оказался на железнодорожном полотне, в данный момент никого не волновало. Прежде всего надо спасти тех, кто выжил. И извлечь из воды трупы.
Беррис в прорезиненных рыбацких штанах продирался сквозь тростник, ощупывая ногами дно в поисках мертвых тел.
В голову ему пришла еще одна мысль. Слава Богу, закончился век паровозов. В былые времена в случае серьезной катастрофы деревянные вагоны вспыхивали, как хворост, и огонь безжалостно пожирал изувеченных людей.
Да, могло быть гораздо хуже.
Проводник наступил на нечто мягкое и массивное.
Он погрузил руки в воду и принялся шарить по дну. Сердце его отчаянно колотилось. Неприятная работа, что и говорить, но кто-то же должен... Пока тела не уплыли в открытое море, и пока их не обглодали крабы. Мертвецы очень быстро становятся неузнаваемыми, пролежав какое-то время под водой, и вполне естественно, что их близкие в таких случаях предпочитают заочное отпевание.
Беррис нащупал что-то похожее на пучок водорослей. Впрочем, пальцы не скользили, поэтому спасатель решил, что держит в руке прядь человеческих волос.
Он сделал глубокий вдох и осторожно потянул.
Над поверхностью воды показалась голова маленькой девочки. Лицо ее уже приобрело мертвенный синевато-серый оттенок, а широко распахнутые синие глаза смотрели прямо на Берриса. Ему хотелось зарыдать, но он сдержался. Взяв девочку на руки, проводник попытался крикнуть. В горле у него вдруг запершило, и, только откашлявшись, он наконец выдавил:
– Тело!
Двое спасателей поспешили к нему и осторожно приняли тело. Беррис нервно сглотнул и побрел дальше.
Да, дело скверное, говорил он себе. Но бывает и хуже. Зимой вода стала бы чересчур холодной, спасательные работы шли бы медленнее, и маленькая голубоглазая девочка могла бы пролежать под водой всю ночь. Или двое суток. А она этого не заслужила. Человек не должен лежать в ледяной воде, даже если он мертв и уже не чувствует боли.
Да, могло быть хуже. Хотя дело скверное. Чрезвычайно скверное.
Римо затормозил у обочины и вышел из машины.
Место происшествия заливал свет прожекторов. Освещая воды залива, в небе барражировали оранжевые вертолеты береговой охраны. В радужной пленке у самого берега лежали два полузатопленных вагона. По темной воде двигались похожие на уток пожарные катера.
