Оружие особого рода - [19]

Особенность Киевской операции заключалась в том, что усилиями одного фронта решалась стратегическая задача по разгрому крупной, почти равной нам вражеской группировки и овладению важным политическим, административным и экономическим центром Советской Украины — Киевом. Сущность замысла Киевской наступательной операции заключалась в том, чтобы ударом с севера разгромить киевскую группировку противника, обходным маневром освободить столицу УССР и в дальнейшем выйти в тыл немецкой группе армий «Юг», создав благоприятные условия для освобождения всей Правобережной Украины.

38-й армии, сосредоточенной на лютежском плацдарме, предстояло совместно с 5-м гвардейским танковым корпусом и 7-м артиллерийским корпусом прорыва нанести главный удар в южном направлении, имея задачу овладеть городом Киев. На второй день операции планировалось в полосе 38-й армии ввести в прорыв подвижные войска фронта: 3-ю гвардейскую танковую армию и 1-й гвардейский кавалерийский корпус. Севернее лютежского плацдарма должна была наступать 60-я армия под командованием генерал-лейтенанта И. Д. Черняховского, обеспечивая с запада действия нашей главной ударной группировки.

Крепла партийная сила

Занимаясь подготовкой Киевской наступательной операции, Военный совет и политуправление 1-го Украинского фронта особое внимание уделяли усилению активности партийно-политической работы в войсках как действенного оружия партии, обеспечивающего боевые успехи. Мы всегда помнили, какое огромное значение политработе придавали ЦК партии и лично В. И. Ленин. Еще в годы гражданской войны Владимир Ильич обязывал реввоенсоветы следить за политработой, не ослаблять ее, требовал сообщать ему о том, "какие меры приняты… для улучшения политической работы, для внесения бодрости и сознательности в подкрепления"{9}.

Во время Великой Отечественной войны с особой силой звучали слова В. И. Ленина: "…где тверже всего дисциплина, где наиболее заботливо проводится политработа в войсках… там нет расхлябанности в армии, там лучше ее строй и ее дух, там больше побед"{10}.

Командиры и политорганы успешно осуществляли ленинский принцип единства идеологической и организаторской работы. Коммунистическая партия, взрастившая военачальников нового типа, научила наших командиров сочетать в себе черты военных и политических руководителей, быть мастерами не только вождения войск, но и воспитания людей, формирования у них высоких морально-боевых качеств.

Командующий фронтом генерал армии Н. Ф. Ватутин, как я убедился, прекрасно сочетал в себе эти важнейшие качества. Чем ближе я узнавал Николая Федоровича, тем больше раскрывался передо мной духовный мир этого скромного, работящего человека. Он был глубоко партийным, нравственно цельным и требовательным к себе военачальником. Командующий и на фронте находил время, порой урывая его у сна, для совершенствования политических и военных знаний и требовал того же от командармов и командиров всех степеней.

Как-то мы с Н. Ф. Ватутиным собирались в поездку на лютежский плацдарм. Николай Федорович положил в портфель рабочую тетрадь, необходимые документы, а затем выдвинул из-под походной кровати чемоданчик и достал книгу М. В. Фрунзе "Статьи и речи".

— Люблю читать труды Фрунзе, — сказал он.

По пути следования к днепровской переправе командующий продолжил начатый разговор о Фрунзе. Когда в 1921 году Ватутин учился в Полтавской пехотной школе, Михаил Васильевич приезжал туда и выступал перед курсантами. Из рук выдающегося пролетарского полководца Николай Ватутин получил удостоверение краскома. М. В. Фрунзе напутствовал молодых командиров Красной Армии, вступавших в большую военную жизнь.

— Мне хорошо запомнились выступления и беседы Фрунзе с курсантами, рассказывал Н. Ф. Ватутин. — Михаил Васильевич убедительно и доходчиво разъяснял, как после победоносного окончания гражданской войны будет строиться первое в мире государство рабочих и крестьян. Он подчеркивал, что для защиты молодой Советской республики и мирного социалистического строительства необходима сильная и могучая Красная Армия. Я тоже поделился воспоминаниями о пролетарском полководце. Как и Николаю Федоровичу, мне впервые довелось увидеть М. В. Фрунзе в 1921 году, когда наш бронепоезд № 61 отправлялся на уничтожение банд Махно. Перед выходом на боевую операцию к нам приехал Михаил Васильевич и произнес перед красноармейцами и командирами яркую напутственную речь. Несколько позднее я слушал его доклад на партийном активе в Виннице, а также его выступление на окружной партийной конференции.

— Фрунзе — выдающийся военный теоретик, испытанный боец ленинской гвардии, — заключил Николай Федорович. — В совершенстве владея марксистско-ленинским методом, он четко и с исчерпывающей полнотой определил сущность советской военной доктрины. А как высоко он оценивал роль политработы, являющейся тем особым видом оружия, которое в известной обстановке будет иметь решающее значение! Фрунзе образно и ярко характеризовал деятельность политорганов в гражданской войне.

И Николай Федорович почти дословно привел известное высказывание М. В. Фрунзе о политических органах. Они вносили элементы порядка и дисциплины в ряды молодых красных полков, налаживали тыл армии, укрепляли там Советскую власть, обеспечивая тем самым быстрое и успешное продвижение наших армий вперед, настойчивой и упорной работой разлагали вражеские войска, расстраивали неприятельские тылы.