Оружие - мутант - [12]

Глава 4

«Статистически неопровержимо, что любое действие имеет последствия для совершившего его. И, опять-таки, статистически мы признаем, что последствия акции тяготеют к повторению общего рисунка первоначальной акции. Например, насилие с большой вероятностью вызывает обратное насилие.

Таким образом, совершивший поступок рискует подвергнуться неблагоприятным случайным последствиям своей акции, и даже в форме насилия.»

Фитцджеральд. «Вероятность и поведение человека»

В обезболенный участок на боку Мургатройда было введено полкубика крови Хелен. В крови содержался неведомый возбудитель эпидемии, свирепствовавшей на Марисе-3. Поскольку прививка была сделана непосредственно в кровь, эффект был гораздо большим, чем при попадании инфекции через слизистую оболочку или пищеварение. В последнем случае вообще не было бы эффекта — тормалы крайне невосприимчивы, их организм мгновенно вырабатывал антитела. Сейчас весь организм тормала включился в выработку антител. Инкубационного периода практически не было.

Мургатройд,которому ввели культуру неизвестного микроба за три часа до заката, к сумеркам уже выказывал все признаки бурной реакции. Но два часа спустя, пронзительно прокричав «Чи-Чи!», он поднялся: он пробудился от тяжелого сна, в котором пребывал эти два часа. На полянке горел костер,вокруг него собрались истощенные горожане. Они беседовали с Кэлхауном.

— Захватчики, а это именно захватчики, — говорил Кэлхаун, — должны обладать иммунитетом, иначе бы боялись заразиться. Город заражен, но они не боятся. Потом пытаются убить меня. Следовательно, они знают, что это за болезнь, и их не устраивает одно — болезнь недостаточно быстро убивает. И они спешат ей помочь. Разумные существа так себя не ведут. — Значит, чума — не природная болезнь! Кто-то спланировал все события с самого начала. К несчастью, человек с бластером ничего рассказать не может. Я хотел его только ранить, но арбалет не очень точное оружие. В карманах у него ничего существенного не было, единственная существенная деталь — ключи от кара. Где-то его ждет машина.

Бородатый молодой человек сказал:

— Они не с Деттры. У нас такой формы не носят. И застежки не такие, как у нас. Они с другой планеты.

Мургатройд заметил Кэлхауна и вприпрыжку помчался к хозяину. Радостно попискивая, он обнял ноги Кэлхауна. Скелетоподобные жертвы чумы изумленно смотрели на тормала.

— Это Мургатройд, — с огромным облегчением произнес Кэлхаун. — Он победил чуму. Теперь мы всех вас вылечим. Эх, если бы побольше света!

Кэлхаун пощупал пульс тормала, проверил частоту дыхания. Мургатройд источал энергию, здоровье — это свойство присуще всем животным, но у тормалов оно достигало высшей стадии. Кэлхаун умиленно смотрел на четвероногого друга.

— Отлично, — сказал он наконец. — Пойдем!

Он вытащил из костра ветку, внутри которой был растительный сок, похожий на каучук. Сок горел ярко, с треском. Он вручил ветку бородатому юноше, сам пошел впереди. Мургатройд, довольный, шел сзади. Под незанятым навесом Кэлхаун раскрыл футляр полевой лаборатории и склонился над Мургатройдом. То, что он делал, не причиняло тормалу боли. Потом Кэлхаун выпрямился и начал рассматривать на свет красную жидкость в стеклянном цилиндре инструмента.

— Двадцать кубических сантиметров, — заметил он. — Мера чрезвычайная. В нормальных условиях я бы так не поступил, но кто сказал, что мы в нормальных условиях.

— По-моему, вы обречены, — сказал юноша. — Инкубационный период длится шесть дней. Именно столько времени понадобилось, чтобы заболели врачи в комплексе.

Кэлхаун открыл одно из отделений экспресс-лаборатории, в неверном оранжевом свете блеснули миниатюрные трубочки и пипетки. Кэлхаун с бесконечной осторожностью перевел красною жидкость в миниатюрную фильтрующую бочечку, пробив самозатягивающуюся пластиковую мембрану.

— Судя по тому, как вы разговариваете, вы учились медицине.

— Я был интером, а теперь я кандидат в трупы, — сказал Ким.

— В последнем сомневаюсь. Если бы у меня была дистилированная вода… Так, теперь антикоагулянт. — Кэлхаун добавил каплю жидкости к раствору, потряс фильтрующую пробирку. — Теперь немного связующего…

— Он капнул в пробирку из микроскопической ампулы, снова потряс фильтратор. — Вы уже догадались, наверное, что я делаю. Если бы у меня была нормальная лаборатория, мы бы занялись синтезом сыворотки и скоро вакцина пошла бы из колб потоком. Но нет у нас лаборатории.

— В городе такая есть. Ее готовили для переселенцев. Мы ее оснастили, как пложено. Когда началось это безумие, врачи делали все, что можно себе представить. Вплоть до культивирования культур в каждом отдельном случае, но им не удалось найти носителя, даже под электронным микроскопом. — Он помолчал. — Работавшие с культурами заражались сами, их место занимали другие. Каждый врач работал, пока мог…

Кэлхаун, прищурившись, рассматривал содержимое стеклянной пробирки в свете мигающего, трескучего факела-ветки.

— Почти связалось. Подозреваю, в какой-то лаборатории хорошо поработали, чтобы сделать механизм болезни невидимым для стандартной технологии распознования культур. Мне это не нравится!