Орниф, или Сквозной ветерок - [12]

Графиня. Вы ее больше не любите?

Орнифль(недовольно). Я никогда ее не любил… Ариана, поверьте мне, этот разговор между нами неуместен… Поезжайте на бал. Веселитесь хорошенько, а завтра утром я поздравлю вас с нашим юбилеем с опозданием на один день — это будет верхом утонченности. В одной из пьес Шекспира девушку спрашивают, долго ли она будет хранить любовь к суженому. Она отвечает: целую вечность и еще один день. Не правда ли, восхитительно? Вот поэтому-то я всегда отмечаю юбилей с опозданием на один день. Я отмечаю этот лишний день — только он один и представляет ценность.

Графиня. А может быть, Жорж, вы будете счастливее, если мы с вами расстанемся?

Орнифль. Нет, решительно, Ариана, сегодня вы задаете мне какие-то странные вопросы. Да я без вас был бы неприкаянным, как бездомный пес. Я бы изнемог под бременем своей свободы. За десять лет совместной жизни — а это немалый срок — мне ни разу и в голову не пришло, что я мог бы жениться на другой женщине.

Графиня. А приходило вам когда-нибудь в голову, что я могла бы стать женой другого мужчины?

Орнифль(с искренней убежденностью). Я не знаю другого мужчины, кроме меня самого, за которого стоило бы выходить замуж. Наверно, иногда я вас огорчаю, как, впрочем, и себя тоже, временами я вас разочаровываю, да я и сам нередко в себе разочаровываюсь. Но все же вам необыкновенно повезло. Представляете, если бы вы вышли замуж за грубияна или, что еще хуже, за серьезного человека. Вы умерли бы от скуки.

Графиня. Я часто думаю о том, почему вы держите меня при себе.

Орнифль. Что за отвратительное слово и к тому же лишенное смысла. Разве можно «держать при себе» свою душу? А вы — моя душа.

Графиня. Я не очень красива, а я знаю, что только совершенная красота могла бы вызывать ваше восхищение и после того, как первое любопытство будет утолено. Подчас, когда я при вас раздеваюсь — что случается все реже и реже, не сочтите это за упрек — и постепенно открываю вашему взгляду тело, линии которого далеко не безупречны, я чувствую, как вы все больше отдаляетесь от меня. Как странно и как несправедливо, что наше душевное счастье — ведь в конечном счете плотские радости не что иное, как радость души — зависит от простой арифметической пропорции. Потому что, как мне разъяснили, к этому и сводится красота. Заметьте, я не жалуюсь. Просто, на мой взгляд, это нелепо, только и всего.

Орнифль(после короткой паузы). Вы на редкость умны, Ариана. Но я не люблю, когда меня вынуждают над чем-то задумываться. Жизнь надо принимать легко, не размышляя. Поезжайте-ка лучше на бал, чем толковать о моей душе! Я с этой особой не в ладах. (Берет ее руку, целует, помогает графине встать.)

Графиня(встав, мягко). Но ведь у Клоринды все пропорции безупречны, с точностью до миллиметра. Золотое сечение!

Орнифль. Да. Но кроме пропорции нет ровным счетом ничего. А обозревать совершенные формы тоже надоедает. Ощущаешь себя туристом, недостает лишь фотоаппарата. (Поворачивает ее лицом к себе.) Послушайте, куда это вы клоните? Вы мне все уши прожужжали про эту девицу, с которой я больше не желаю вам изменять! Я знаю, по части взаимопонимания и предупредительности мы с вами исключительная пара. Но не будем все же потворствовать друг другу до омерзения. Адюльтер требует хоть минимума условностей.

Графиня. Я примирилась с вашим легкомыслием, но мне неприятна ваша жестокость.

Орнифль. Но ведь это одно и то же.

Графиня. Клоринда хотела покончить с собой потому, что она ждет от вас ребенка. Вы это знали?

Орнифль(на какое-то мгновение задумывается, потом, закуривая сигарету, спокойно). У нее есть хороший врач?

Графиня(быстро взглянув на него, мягко). В самом начале нашего супружества я была еще очень молоденькая и глупенькая и к тому же бесконечно вами восхищалась! Меня вы тоже, помните, как-то раз спросили, есть ли у меня хороший врач.

Орнифль(после непродолжительного молчания, просто). Я не выношу детей. И я не считал необходимым умножать на нашей земле число прохвостов, подобных мне. К чему этот запоздалый упрек? Поезжайте лучше на бал! Мы рождены, чтобы кружиться в вихре танца.

Графиня. И вы не боитесь когда-нибудь пожалеть о том, что, кружась в танце, лишь скользили по жизни?

Орнифль. Я знаю господа бога. Он, бесспорно, уже заготовил для меня кару. Он терпеливо оттачивает острие молнии, которая меня поразит, или смазывает оси колесницы, к которой в назначенный срок я буду прикован. В тот день я никому не стану жаловаться на свою судьбу. Я расплачусь сполна за все радости, которые я вкусил. Впрочем, я уверен: цена будет непомерно высокой. (Подходит к ней.) Уверяю вас, Ариана, нам с вами не пристало вести подобный разговор… Это уже начинает походить на мелодраму. В этой роли я смешон. Оставим это! Сознание нелепости этой роли причиняет мне невыносимую физическую боль!

Графиня. А вы научитесь это переносить. Я не раз думала о том, что вы были бы гораздо лучше, если бы не так боялись показаться смешным.

Орнифль. Я такой, какой есть. Мы оба и без того по горло заняты своими развлечениями, недостает только, чтобы мы еще занимались моим воспитанием. Если у Клоринды родится ребенок, у него не будет отца. Судите сами, какой из меня отец? Не можете же вы всерьез хотеть, чтобы мы с вами разошлись и я женился на этой дуре? Это было бы чудовищно несправедливо.