Орлы императрицы - [44]

После Нового года Г. Орлов, получив отпуск при оставлении на всех занимаемых им должностях, на некоторое время перебирается в Ревель (ныне — Таллин). Здесь он купил для своих незаконных дочерей, носящих фамилию Алексеевых, замок Лоде, но останавливается не в замке, а у старой графини Мантейфель. Григорий и здесь своей неизменной вежливостью и приветливостью завоевал признание и любовь всего местного общества, а на прощание отблагодарил гостеприимную графиню табакеркой в 20 тысяч рублей.

Наконец, в конце августа, Григорий получил увольнение на 2 года (именной указ был оформлен). Братья вызвали из Москвы Ивана «устроить домашние дела Григория, особенно в разсуждении долгов, чтобы после прорехи не вышло». Иван приехал в Петербург, поселился в доме Григория, думал, что не надолго, но пришлось задержаться до конца ноября из-за болезни Григория, выражавшейся в сильнейшей бессоннице («в постели не лежит уже недели с полторы»). «Старик» ворчал в Гатчине, что «устал, как собака, от занятий делами брата, принужден всюду платить по княжески, а мошна у него дворянская», сокрушался, что приходится раскошеливаться: «25 рублей обед из 6 блюд на двоих или троих».

Постепенно отстраняются от дел близкие братьям лица.

Перед отъездом Григория в Европу братья часто встречаются, ездят с ночевкой в Гатчину. Григорий наперед посылает в знакомый по юным годам Кенигсберг карету для путешествия, в которое с ним вместе собираются ехать Александр Зиновьев (родной брат Катеньки Зиновьевой), Д. Волков и генерал Бауер. А пока Иван и Григорий просиживают за картами деньги; Федор берет с Ивана слово, «чтоб роберту более 100 рублей не играть» (слово «роббер» означало в некоторых карточных играх полную игру из двух или более партий).

Из-за границы возвращаются дети Шкуриных, а с ними сын Григория и Екатерины II А. Бобринский. Жизнь в Петербурге идет своим чередом: «Вчерась обедали у брата Григория и все гости почти были родня; новаго за ним, что он некоторые блюда сам раскладывал и подчевал».

Война с турками приближалась к концу. «Центр тяжести» основных тем разговоров и писем Орловых перемещается на обсуждение военных действий против Пугачева, возвышение Потемкина и связанные со всем этим неприятности.

Возвышение Г. Потемкина

В начале 1774 г. Г. Потемкин прибывает из действующей армии в Петербург для оглашения императрице «основательных соображений своих». И сразу получает чин генерал-адъютанта и занимает место фаворита сначала тайно, а с марта открыто. Надо отметить, что Потемкин задолго до этого времени внедрялся в доверие государыни. Знакомство их состоялось еще 30 июня 1762 г., когда Потемкин, находясь в свите, сопровождавшей новую государыню в Петергоф и услышав, что она желает иметь на своей шпаге темляк, тут же предложил ей свой. Лошадь его, приученная к эскадронным учениям, после этого никак не хотела попятиться, чтобы занять свое прежнее место. Екатерина, улыбнувшись на это, спросила его имя, и уже на следующий день Потемкин был повышен в звании. Об этом рассказывал сам Г. Потемкин.

Потом он долго пытался попасть под покровительство Орловых, и надо сказать, что это ему удалось, его стали приглашать в общество императрицы. В августе 1763 г. Г. Потемкин был назначен помощником обер-прокурора Синода, получив при этом подробную инструкцию от самой государыни (обер-прокурорские дела Синода касались церковного управления со стороны власти). Однако к своим обязанностям по неизвестным причинам он так и не приступал, но имел возможность ближе познакомиться с церковным миром. В 1768 г. он был уже действительным камергером. Потом служил в армии Румянцева, показав в военных действиях храбрость и некоторые способности руководить войсками, получил ордена, а потом и чин генерал-майора. Г. Орлов, не подозревая о намерениях своего тезки, делал все для успешной его карьеры. После того как Потемкин отбыл срок своего отпуска из армии, Григорий снабдил его сопроводительным письмом к Румянцеву, в котором есть такие слова: «Возвращается мой приятель, а вашего сиятельства почитатель господин Потемкин, Григорий Александрович, с полным жаром и похвалною ревностию иметь щастие служить отечеству… сей человек имея качества вникнуть в знание службы и охоту, а чтоб он мог получить славу и ползу, состоит теперь от воли вашей, дабы ему подать случай подтвердить опытами» [46, 71].

И случаи такие были ему предоставлены, и были новые успехи в военных делах, но… давняя зависть к своему покровителю, фавориту Екатерины, не давала ему покоя — мечтал он не о покое, а об императрицыных покоях. Однако время шло, а желаемый успех все не приходил. И вот Потемкин совершает неожиданно для всех замысловатый финт: оставляет двор, уединяется якобы для чтения книг и, как говорили, объявляет, что хочет принять постриг.

Судя по всему, расчет его оказался верным: государыня с участием и любопытством отнеслась к «странностям» генерала, и вот он опять же с помощью Г. Орлова в новом блеске является ко двору, а снабженный «на посошок» щедрыми дарами Васильчиков освобождает для него место.

Григорий, видимо, не чувствовал никакой ревности и еще раз доказал, что мстительность и интриганство не присущи «человеку доброму». Зная, что Потемкин умеет имитировать голоса знакомых людей, чем немало сам забавлялся, предлагает государыне его послушать. На организованной им встрече на вопрос Екатерины Потемкин ответил ее же голосом и выговором, чем чрезвычайно развеселил и расположил к себе государыню.