«Орловщина» — восстание в Белом Крыму, 1920 - [6]
2. Генерал Яков Слащёв-Крымский
В конце октября 1919 годя положение на всех фронтах Вооруженных Сил Юга России стало ухудшаться. Красные перешли в наступление, наши армии начали отступать, и к середине декабря образовалось три группы:
1) Добровольческая армия, отступавшая на Дон и Кубань; 2) группа ген. Слащева, отступавшая на Крым и 3) войска Киевской группы и Новороссийской области, отходившие на Одессу. Положение было очень серьезное, так как потери, как в людях, так и в материале, были огромны. Войска, самоотверженно защищая рубежи и истекая кровью, отходили в тыл, если еще не разложившийся вполне, то во всяком случае в состоянии сильного разброда. Политическое положение в тылу армии было очень неблагоприятное, и положение ген. Деникина становилось необычайно тяжелым. Говорилось даже о переворотах и тому подобном.
Тут стоит подробнее познакомиться с Командующим Крымским Корпусом, генерал — лейтенантом Яковом Слащёвым-Крымским ставшим прототипом генерала Хлудова в известном произведении М. Булгакова.
Поручик лейб-гвардии финляндского полка Яков Слащёв это был «прекрасный, весёлый товарищ вне службы». Больше того, «принося с собой улыбку и бодрость и неистощимую весёлость», «он был всеобщим любимцем». В нем «было нечто обаятельное» …Офицеры-финляндцы любовно называли его Яшкой — или Яшей. Однако для классического гвардейца «Яшка» был слишком своенравен. Не зря, похоже, его любимой песней была «Гори, гори, моя звезда»… Систему ценностей гвардейского офицера он принимал лишь в той мере, в какой она его устраивала! И то подчас с натугой. Пробыв в Павловском военном училище месяц, юнкер Слащёв едва не был отчислен: его натуре с трудом давалась «павлонская во всём отчётливость!» Только после бесед с ним командиров «Яша „покорился“, воспринял воинскую дисциплину и стал настоящим, отчётливым Павлоном».
Знак Павловского Военного Училища.
Но еще и десяток лет спустя не всегда вел себя как благовоспитанный офицер. Мог, например, если ему мешал громкий разговор, взять да и выпустить в потолок хаты всю обойму пистолета! «Этот жест был очень характерен для Якова Александровича и был не единственным того же порядка. И всё это совершенно серьёзно и не сердясь». То есть частью принятых в его кругу норм «Яшка» пренебрегал, не скрывая! А пресловутый белый ментик (гусарская короткая накидка с меховой опушкой), правда, со споротыми шнурами, в котором Слащёв щеголял весной 1920 года в Крыму? Это же ментик лейб-гвардии Гусарского или 3-го гусарского Елисаветградского полка! Разве может офицер носить форму чужой части? Не может — а вот «Яшка» носил.
И не потому, что больше нечего было надеть. Еще и еще раз: он был выше многих условностей старого мира. Это и проявилось в Гражданскую войну. 26 февраля 1917 года в Петрограде однополчанин Слащёва полковник Борис Дамье отпустил поручика-революционера под честное слово больше в «беспорядках» не участвовать. «Надо быть более мягким; нельзя всё рубить сплеча»… А ставший у белых генерал— лейтенантом и (зимой 1920-го) фактическим диктатором Крыма Слащёв честным словам не верил и революционеров вешал. Вешал вообще всех, кто мешал белым выиграть Гражданскую войну. Кто мешал — сознательно ли, нет ли спасти Россию, развивающуюся естественным путем, а не по схемам утопистов.
Яков Слащёв(в белом ментике), его штаб и Нина Нечволодова.
«Молодую беспринципность, жестокость и решимость» явили и некоторые белые лидеры. Войсковому старшине Борису Анненкову в октябре 1917-го было 28 (полковнику Слащёву — 31), и он тоже презрел многие «традиции и условности». Отпустил челку, приказал обращаться к себе «брат атаман» — а главное, стал одним из тех, о ком писал красный полководец Михаил Фрунзе: «Они способны были бить и крошить так же, как на это были способны мы». Но, начальники Слащёва, вожди Белого движения на юге России, «генерала Яшу» — признавая его военный талант, присвоив ему за боевые заслуги фамилию Слащёв-Крымский — откровенно не принимали. «Это был ещё совсем молодой генерал, человек позы, не глубокий, с большим честолюбием и густым налётом авантюризма», — сожалеюще писал потом командовавший в 1919-м — начале 1920 года Вооруженными силами Юга России генерал-лейтенант Антон Деникин.
«Неуравновешенный от природы, — сетовал преемник Деникина генерал-лейтенант барон Петр Врангель, слабохарактерный, легко поддающийся самой низкопробной лести, плохо разбирающийся в людях, к тому же подверженный болезненному пристрастию к наркотикам и вину, он в атмосфере общего развала окончательно запутался.
Не довольствуясь уже ролью строевого начальника, он стремился влиять на общую политическую работу, засыпал ставку всевозможными проектами и предположениями, настаивал на смене целого ряда других начальников, требовал привлечения к работе казавшихся ему выдающимися лиц».
А на оценки Врангеля явно повлияло его со Слащёвым соперничество. Соперничество двух сильных лидеров, один из которых принял из рук другого удержанный этим другим Крым и стал там — на всем готовом — главнокомандующим… Элементы позерства у «Яшки» были — всегда при нём находилась ординарцем молодая походная жена Нина Нечволодова. (кстати, Георгиевский кавалер). Ставшая в 1920 г. Законной супругой генерала Слащёва.
