Орлий клёкот. Книга 3 и 4 - [51]
О первом пограничном уставе России прочитал Сильвестр целую лекцию: о засечных линиях на южных границах, об оборонительных валах, оставшихся еще со времен славянской колонизации южных районов Средне-Русской равнины, — и все восхищались им: «Без бумажки! Надо же. Не голова, а Совет министров!»
Даже Иван Богусловский, много прочитавший книг из своей фамильной библиотеки, иной раз завидовал столь разносторонним знаниям Лодочникова. И ни он, ни другие парни, ни даже лейтенант Чмыхов не догадывались, что ко всему тому Сильвестр готовился еще дома, под неусыпным оком Трофима Юрьевича, и что Скарзов с Охлябиным вопросы задавали тоже по программе, намеченной Сильвестром.
А эффект великий. Превзошел даже предположения Трофима Юрьевича. Расступались солдаты, когда Сильвестр заходил в курилку. В столовой заготовители ему выделяли всегда горбушку, а компот наливали в кружку, как он и любил, пожиже. Захоти он, нашлись бы желающие пришивать ему подворотнички и чистить пуговицы. Только он этого не желал. Пока. Считал, что преждевременно. Да и осторожничал. Сам не осознавая глубины чувства, побаивался Ивана Богусловского, хотя тот вроде бы не осуждал его, Лодочникова, действий, и только иногда, уже после очередной сенсационной победы, уличал его в слишком вольном, а то и не совсем точном изложении исторических событий.
«— А видели, как слушали? То-то…»
«— Ты же не эстрадный артист, истину нужно людям нести. Только ее».
«— Истину? Ой ли. Вера рождается не всегда из истины. Более того, в основном не из истины».
«— Не приемлю, — угрюмо бросал Иван Богусловский. — И не одобряю».
Вот это-то «не приемлю» и «не одобряю» сдерживало Сильвестра и, как не удивительно, шло это на пользу его замыслу, ибо (он мог вполне, по молодости и эгоизму, забыть наставления Трофима Юрьевича, распоясаться до бесконтрольности над своими действиями, и тогда это наверняка заметили бы офицеры, а товарищи, теперь уважающие его безоглядно, призадумались бы, а то и вовсе отвернулись. А пока все уважали его. Офицеры, так те частенько о нем говорили. Почти все взводные, в основном замы начальников застав, хотели бы заполучить его себе. Но Абрамов, долго помалкивавший, наконец обрезал, раз и навсегда:
«— Он будет мой. Первый секретарь комсомольского бюро. Политзанятия потянет лучше замполита».
Все знали, что старший лейтенант Абрамов, выигравший поединок с полковником Кокаскеровым, назначается начальником заставы «Сары-Кизяк».
Действительно, Кокаскеров, как и обещал, прислал на Крепостную комиссию, не настраивая ее против новшества, а наставляя детально изучить все плюсы и минусы возникшего новшества. Не одобрила комиссия ни уставного распорядка, не учитывающего плана охраны границы, ни общего подъема, ни вечерней прогулки, ни увлечения строевой в ущерб следопытству, обучению тихой ходьбе и вообще пограничной подготовке — комиссия высказалась против голого перенесения устава внутренней службы на заставу без учета специфики заставских условий. Кокаскеров собрал совещание, и надо же было такому случиться, в тот самый день прибыли в отряд генерал и несколько офицеров из Москвы. Из штаба войск. Отменить бы Кокаскерову совещание, от греха подальше, так нет, решил провести его, ибо считал, что делает дело, поучительное не только в масштабах отряда.
Увы, генерал встал на сторону лейтенанта Абрамова.
«— Ну, позвольте, что плохого — песня на заставе. Вечерняя поверка? Что страшного. Лишний контроль».
«— Боевой расчет есть? Есть, — возразил Кокаскеров. — Зачем еще вьючить вьюки?»
«— Строй сплачивает людей, — продолжал генерал, не принимая возражение начальника отряда. — И потом… Прогулка перед сном. Что может быть полезней для молодого, растущего организма солдата!»
«— После прогулки его ждет не сон, а наряд. Даже устав определяет отдых перед заступлением в караул. А у нас — не склады с бельем. У нас — граница. Не отдохнувший боец…»
«— Позвольте нам самим разобраться! — недовольно одернул Кокаскерова генерал. — Мы назначим свою комиссию. Думаю, опыт лейтенанта может быть полезен всем заставам».
Не одна комиссия побывала на заставе. И все они — высокого ранга. Каждая из них считала своей обязанностью проводить совещания то в отряде, то в округе, и каждый раз на тех совещаниях докладывал свой опыт лейтенант Абрамов. По одному и тому же конспекту, в который каждая комиссия вносила лишь малую толику свежинки. Кокаскеров доказывал на всех совещаниях, каждой комиссии, что застава не есть строевое воинское подразделение мирного времени, что она всегда на передовой, что и распорядок необходим ей именно такой, фронтовой, каждый день свой, отличный от вчерашнего, как отлична ежедневная обстановка на границе; с ним соглашались, его хвалили за принципиальность в отстаивании своих взглядов, но решения принимались всякий раз стереотипные: «Одобрить опыт работы лейтенанта Абрамова и рекомендовать его всем заставам».
Кокаскеров попытался поговорить с другими начальниками отрядов доверительно, в домашней (гостиничной) обстановке, но ответ его удивил, обескуражил и, практически, выбил из седла.
«— Тебе можно права качать, у тебя вон какая поддержка в Москве. А нам каково? Пойди мы против мнения генерала, разжуют и выплюнут…»
Со времен царствования Ивана Грозного защищали рубежи России семьи Богусловских и Левонтьевых, но Октябрьская революция сделала представителей старых пограничных родов врагами. Братья Богусловские продолжают выполнять свой долг, невзирая на то, кто руководит страной: Михаил служит в Москве, Иннокентий бьется с басмачами в Туркестане. Левонтьевы же выбирают иной путь: Дмитрий стремится попасть к атаману Семенову, а Андрей возглавляет казачью банду, терроризирующую Семиречье… Роман признанного мастера отечественной остросюжетной прозы.
Самая короткая ночь июня 1941-го изломала жизнь старшего лейтенанта Андрея Барканова и его коллег-пограничников. Смертельно опасные схватки с фашистскими ордами, окружающими советских бойцов со всех сторон, гибель боевых друзей… И ещё – постоянно грызущая тревога о жене и детях, оставшихся в небольшом латвийском посёлке, давно уже захваченном гитлеровцами… А ветерану Великой Отечественной Илье Петровичу опасности грозят и в мирной жизни. Казалось бы, выхода нет, но на помощь бывшему фронтовому разведчику приходят те, ради кого он был готов отдать жизнь в грозные военные годы.
Тяжела служба на Дальнем Севере, где климат может измениться в любую минуту, а опасность поджидает за каждым углом. А тут ещё летят над приграничной зоной загадочные шары-разведчики… Но капитан Полосухин, старший лейтенант Боканов, капитан третьего ранга Конохов и их боевые друзья делают всё, чтобы исполнить присягу на верность Отечеству, данную ими однажды.
Известный историк Н.М. Карамзин оставил потомкам такое свидетельство: «Знатный род князей Воротынских, потомков святого Михаила Черниговского, уже давно пресекся в России, имя князя Михаила Воротынского сделалось достоянием и славою нашей истории».Роман Геннадия Ананьева воскрешает имя достойного человека, князя, народного героя.
Великая Октябрьская социалистическая революция и гражданская война нашли свое отражение в новом романе Геннадия Ананьева, полковника, члена Союза писателей СССР. В центре внимания автора — судьбы двух семей потомственных пограничников. Перед читателем проходит целая вереница колоритных характеров и конфликтных ситуаций.Книга рассчитана на массового читателя.
Остросюжетная повесть о российских пограничниках, которые вместе с бойцами других силовых структур участвуют в антитеррористической операции на Северном Кавказе. Чтобы дестабилизировать обстановку, бандитские группировки не гнушаются никакими средствами. В их арсенале — убийства мирных граждан и захваты заложников, теракты и нападения на приграничные населенные пункты. Но беспредельной жестокости противостоят мужество и долг «зеленых фуражек».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник произведений Г. Гора, написанных в 30-х и 70-х годах.Ленинград: Советский писатель, 1978 г.
Валентин Петрович Катаев (1897—1986) – русский советский писатель, драматург, поэт. Признанный классик современной отечественной литературы. В его писательском багаже произведения самых различных жанров – от прекрасных и мудрых детских сказок до мемуаров и литературоведческих статей. Особенную популярность среди российских читателей завоевали произведения В. П. Катаева для детей. Написанная в годы войны повесть «Сын полка» получила Сталинскую премию. Многие его произведения были экранизированы и стали классикой отечественного киноискусства.
Книга писателя-сибиряка Льва Черепанова рассказывает об одном экспериментальном рейсе рыболовецкого экипажа от Находки до прибрежий Аляски.Роман привлекает жизненно правдивым материалом, остротой поставленных проблем.
В книгу известного грузинского писателя Арчила Сулакаури вошли цикл «Чугуретские рассказы» и роман «Белый конь». В рассказах автор повествует об одном из колоритнейших уголков Тбилиси, Чугурети, о людях этого уголка, о взаимосвязях традиционного и нового в их жизни.
Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.
Вторая книга романа «Орлий клёкот» охватывает предвоенные годы и годы Великой Отечественной войны, которые еще отчетливее и глубже пропахали межу, разделявшую прежде враждовавших героев романа. Вторая книга так же социально конкретна и остросюжетна, как и первая.Книга рассчитана на массового читателя.