Орлиное гнездо - [13]

С легкой руки Семенова, верно и безошибочно учуявшего неоценимую выгодность нового порта для торговых дел и бросившего в нем якорь, ринулись во Владивосток американские, голландские, английские, немецкие, датские и прочие дельцы. Потрясая золотой мошной, они скупали за бесценок лучшие земли, хватали все, что можно было купить: сопки, пади, луга, острова и даже болота.

Нещадно вырубались леса, уступая место под строения. Богачи селились вдоль берега Золотого Рога, а беднота ютилась на окраинах или взбиралась со своими лачугами на каменистые откосы сопок.

Семенов после ухода Ксеньюшки избегал встреч с Калитаевым — похоже, что сердился на него. Купец ходил невеселый, но не Ксеньюшка была причиной дурного настроения, а возрастающее торговое соперничество, в котором верх начинали брать иноземные пришельцы.

И тогда задумал Семенов построить скороходную двухмачтовую шхуну, заняться всерьез промыслом, возить на шхуне пассажиров, почту, грузы. Но в этом деле у него оказался соперник: американец Смит тоже решил строить шхуну для таких же целей.

Семенов ухитрился перехватить под носом у Смита мастера по корабельному делу — заезжего шведа Фриса. Заплатил ему дороже и нанял на постройку шхуны. Но Смит тайно договорился с Фрисом, чтобы тот одновременно руководил строительством и Смитовой шхуны. Швед согласился. Теперь дело оставалось за рабочими. Пока американец искал их, Семенов отправился к постовому начальнику, с которым успел завести дружбу, и выпросил у него несколько солдат, в том числе Прохора и Дерябина. Затем Семенов сходил на строительство портовой мастерской, где работал Прохор.

Калитаев неприветливо поглядел на купца, полагая, что тот пришел сводить старые счеты. Но Яков Лазаревич заискивающе улыбался, одобрительно покачивая головой, глядя на взлетающую желтыми птицами щепу из-под ловкого калитаевского топора.

— Ты, братец, основательно свое рукомесло постиг, — льстиво восхищался Семенов.

— Ремесло немудреное — топором тесать, — уклончиво ответил на похвалы купца Прохор.

— А я, братец, дело тебе хочу предложить выгодное. Чем на этой работенке, — Семенов кивнул в сторону мастерской, — мозоли-то набивать, иди ко мне шхуну строить. О двух мачтах…

Прохор оживился. Вспомнилась ему Япония, бухта Хеда и шхуна, построенная на чужом берегу. Давно не занимался Калитаев любимым делом и предложение Семенова принял охотно.

— Мы люди казенные. Раз начальство приказывает — о чем тогда и речь. — Калитаев собрал инструмент и пошел следом за Яковом Лазаревичем.

На берегу Золотого Рога заложили солдаты семеновскую двухмачтовую «Эмилию». Уже с первых же дней строительства Фрис понял, каким истинным кладом завладел Семенов: рослый, большерукий солдат-плотник, — нанятый им, творил чудеса. Фрис беспомощно и ненужно бродил возле остова будущей шхуны и с каждым днем убеждался, что делать ему тут со своими советами нечего. Солдаты сразу угадали в Калитаеве не просто мастера, а искусного знатока своего дела. «Вот кого мне надо было купить», — огорченно думал американец Смит, на шхуне которого Фрис проводил теперь большую часть времени. Американское судно строили китайские плотники, привезенные из Чифу. Прохор кое-чему и у них поучился.

Трудами Калитаева, построившего ладное, крепкотелое судно, затейливо украшенное кружавчатой резьбой по корме, Семенов воспользовался почти на даровщину: солдатам за работу не платили, а из своих доходов купец расщедрился не очень.

С того дня слава о толковом корабельном мастере Прохоре Калитаеве облетела весь пост. Никто не знал, что этот молчаливый солдат — один из строителей легендарной «Хеды».

Специальным приказом начальство определило Прохора на работу при недавно открытой портовой мастерской, со строительства которой он был взят на «Эмилию».

— Теперь ты, братец, при твердом деле, — сказал Прохору Семенов. — Замолвил словечко за тебя. Я ведь нынче здесь первый человек.

5

На небольшом островке Аскольд, в заливе Петра Великого, нашли золото. Рассказы о нем не давали покоя Дерябину. «Вот куда бы попасть в службу», — мечтал он о богатстве.

Прослышав об аскольдовских золотых россыпях, устремились на остров из-за рубежа искатели прибыльной поживы. Высаживались на каменистый берег Аскольда разбойные отряды китайцев-хунхузов. Пришельцы хищнически добывали золото. Воинские власти Владивостока встревожились и однажды послали на Аскольд вооруженный отряд.

Золотоискатели встретили шхуну огнем. Силы были неравны, и несколько сот хунхузов легко одержали верх над двадцатью матросами шхуны «Алеут». После этой истории разыгралась настоящая война. Владивосток был объявлен на военном положении. Командование усилило посты и караулы на берегу Золотого Рога, куда заходили шаланды с аскольдовскими браконьерами: у них имелись тайные связи с некоторыми жителями в посту Владивосток. Офицерам и нижним чинам приказано было действовать по законам военного времени.

И вот однажды назначенный в караул Дерябин, обходя по берегу свой участок, заметил в заливе шаланду, от которой вскоре отвалила шампунка. Она приблизилась к берегу. Дерябин спрятался за камень и ждал, что будет дальше. В шампунке был всего один человек. Он сам греб кормовым веслом. Причалив, китаец выгрузил на берег небольшой сверток, мешок, ружье. Облизывая языком пересохшие губы, Дерябин смотрел, как приезжий старательно прячет в землю сверток и ружье. Дерябин дождался, когда китаец закончил работу и, взвалив на плечи мешок, стал уходить в сторону Крестовой горы от того места, где он только что закопал таинственный клад. Тогда Дерябин прицелился в спину уходившему и выстрелил. Потом, воровато озираясь, отрыл клад. Сверток был непомерно тяжел. Золото! Руки у Дерябина дрожали, пока он развязывал джутовый шпагат, остро пахнущий сыромятью. Золото! Теперь-то он станет настоящим человеком. Дерябину мерещилась шхуна, магазин, толпы людей, покупающих у него товары. Золото! Сколько раз оно снилось Дерябину — могущественное, дающее власть над другими. А в свертке было много золота — тяжесть его сводила Дерябина с ума, лишала силы его руки, и он зубами, глотая горькую слюну, разгрызал крепчайший пахучий шпагат.