Орлик - [6]
— А ты, папа, когда на охоту пойдёшь, всё-таки на след поглядывай, — не унимался Петя. — Если увидишь — на правой лапе пальца нет, значит наша, не стреляй.
Петя был твёрдо уверен, что Дагон своего лисёнка не тронет. Он беспокоился только о том, как бы отец не подстрелил лисёнка.
Однако лиса с приметной лапой не попадалась. Очевидно, она ушла куда-нибудь далеко, в другой лес, и Петя успокоился.
ВСТРЕЧА
Но вот однажды, уже к концу зимы, когда Иван Петрович шёл с Дагоном на охоту, тот вдруг поднял лису. Иван Петрович сразу догадался, что это лиса, а не заяц. Если Дагон гнал зайца, он лаял часто, заливисто, а если лису — то редко и злобно.
Лиса, видно, попалась не очень опытная — это Иван Петрович тоже определил по голосу собаки. Собака шла за лисой почти по ровному кругу, и, примерно определив, где должен пробежать зверь, лесник поспешил ему наперерез.
Но что это? Почему лай Дагона внезапно смолк? Быть может, собаку перехватил волк — это тоже случается на охоте. И Иван Петрович почти бегом направился в ту сторону, откуда последний раз был слышен лай собаки.
Не прошёл он и двухсот шагов, как наткнулся на след собаки и лисы. Следы шли через овражек и уходили куда-то дальше, в мелкий кустарник, откуда доносился чей-то визг.
«Лиса визжит», — сразу догадался Иван Петрович, перепрыгнул овражек, раздвинул кусты и остолбенел: на небольшой лесной полянке стоял Дагон, а перед ним, визжа и виляя хвостом, ползала лиса и всё старалась лизнуть собаку в морду.
Иван Петрович даже подумал, что ему это кажется. Но нет, перед ним была самая настоящая лиса, и он медленно стал поднимать ружьё.
Лиса насторожилась: очевидно, она почуяла человека. Перестала ласкаться к собаке и медленно, как-то нерешительно, направилась по направлению к лесу. Дагон завилял хвостом и побежал рядом с ней.
Побоявшись подстрелить собаку, Иван Петрович крикнул Дагона. Дагон остановился, а лиса, услышав голос человека, бросилась прыжками через поляну.
Иван Петрович уже готов был спустить курок, но тут, вдруг что-то вспомнив, опустил ружьё, подошёл к тому месту, где только что стояла лисица, и стал разглядывать оставленные ею следы. След от правой передней лапы был не такой, как все. На нём не хватало одного пальца, и это хорошо было видно на свежем, чистом снегу.
Иван Петрович выпрямился и подозвал Дагона. Виновато виляя хвостом и опустив голову, подошёл к своему хозяину Дагон. Он подошёл и остановился, ожидая заслуженного наказания. Но Иван Петрович не наказал Дагона. Он ласково погладил его по голове, свистнул и пошёл домой.
Это был первый случай, когда Иван Петрович вернулся домой без добычи.
Увидев отца с пустой сумкой, Петя очень удивился. Но когда Иван Петрович рассказал ему, как Дагон встретил знакомую лису, как погнал её, а потом узнал и не тронул, Петя обхватит Дагона за шею и долго его гладил, ласкал.
— Вот видишь, папа, ты был неправ! — сказал он потом отцу. — Значит, собака со зверем тоже дружить может.
И Иван Петрович с этим должен был согласиться.
НАЯ-ВЫДРЕНОК
Мая -это выдрёнок. Туловище у Наи длинное и гибкое, словно без костей, головка приплюснутая, похожа на змеиную, и маленькие, как бусинки, глаза. Если разбирать по отдельности, Ная могла показаться просто уродкой, но, покрытая пушистой шёрсткой, она была такая хорошенькая, что каждому хотелось её приласкать.
Взяла я Наю совсем маленьким выдрёнком. Много возни с таким малышом: нужно кормить его и днём и ночью, а если он озябнет, согреть его — класть рядом бутылку с горячей водой. В это время я была в отпуску и жила на даче. Ная мне очень нравилась, и я решила взять её к себе на воспитание.
Дома больше всех обрадовался Нае мой сынишка Толя.
Он где-то читал о том, как хорошо плавает и ловит рыбу выдра, и вот теперь у него есть настоящая маленькая выдра, и он уверял нас, что когда Ная вырастет, она обязательно будет ловить ему рыбу.
Толя взялся ухаживать за ней сам. В углу около своей постели приготовил он для Наи тёплое, удобное гнёздышко, напоил её молоком и уложил спать. Уснула Мая почти сразу, па боку, а лапку положила под головку, совсем как человек. Спала она так почти всегда или ещё ложилась на спинку и складывала лапки на животе. Тогда Толя покрывал её одеяльцем, и выходило очень забавно.
Ная скоро привыкла к нам: узнавала всех по голосу, по шагам.
Бывало ещё только к двери подходишь, а она уже бежит навстречу и звуками, похожими на щебетанье птицы, выказывает свою радость.
Вообще Ная была очень ласковым и весёлым зверьком. Весь день проводила она в играх: кувыркалась через голову, ловила себя за хвост. Была у неё и своя любимая игрушка — Толина плюшевая собачка. Чего Ная с ней только не выделывала! То вдруг бросалась на неё, как на добычу, и теребила её за большие мягкие уши, то отбегала, высоко подняв свой длинный хвост, и снова кидалась на собачку. Или же ложилась на спину, обнимала передними лапами игрушку и начинала с ней бороться. В её лапах собачка становилась как живая — подпрыгивала, как будто нападала, отскакивала. Устав, Ная засыпала тут же, рядом с игрушкой. Если же собачку убирали, она скучала, искала сё по комнате и тонко пищала.
