Орлица Кавказа (Книга 2) - [2]

Сандро вошел осторожно, сделал несколько бесшумных шагов и остановился, выражая своей позой и почтительность и непринужденность одновременно. Его изорванная одежда все же сохраняла остатки опрятности; неухоженная, сбившаяся в клочья борода, смоляные кудри, выбивавшиеся из-под шапки, только украшали бледное лицо, и во всей осанке арестанта чувствовалось едва уловимое превосходство вольного в своих мыслях человека.

"В этих дикарях есть что-то грациозное, как у барсов", - подумал наместник, разглядывая арестанта и испытывая его молчанием. Дато это было на руку: он цепким взглядом окинул комнату. Два окна напротив, оба в два человеческих роста, зарешеченные узорным железом, по бокам тебризские ковры, увешанные дорогим оружием. До наместника по крайней мере три больших прыжка, перед ним на столе длинноствольный пистолет.

- Безнадежно! - усмехнулся наместник. - Отсюда трудно убежать, Сандро! Так, кажется, тебя кличут. Впрочем, ослушникам царской воли вообще трудно от нас сбежать.

- Да, ваше превосходительство! - в тон ему ответил Дато.

- Тюрьмы у вас надежные.

- Ну, не такие уж и надежные, - ласково произнес его превосходительство. Не такие уж и надежные, тебе просто не повезло. Ты ведь не умеешь плавать. Умей плавать, сбежал бы.

- Скрывать не буду, сбежал бы с удовольствием.

- А жаль, очень жаль... Мне о тебе докладывали. Я был рад, что у нашего государя есть такие преданные слуги. Ты бы мог жить богато. А теперь я даже не знаю, чем тебе помочь: покушение на государственную казну, побег государственных преступников - сам знаешь, что тебе грозит... Впрочем, все зависит от тебя самого, от тебя самого... Кстати, где ты так хорошо выучился русскому языку? - неожиданно спросил наместник.

- Не знаю. Не помню уже, как-то само собой получилось,

- отвечал Дато задумавшись. Он вспомнил высокого, беспрерывно кашляющего человека, который когда-то, очень давно, появился у них в доме, прожил с год в тесном чулане, а потом исчез так же внезапно, как и появился. Он показывал Дато большую книгу с картинками и рассказывал ему множество сказок, путая грузинские и русские слова. Кто он был, куда исчез, Дато так и не узнал. - Не помню, - повторил он, подняв глаза на наместника.

- Видишь ли, - сказал его превосходительство, - с таким знанием языка ты мог дослужиться до хороших чинов. И теперь не поздно. Признайся, ты жалеешь о случившемся. В тюрьме-то страшно, а умирать еще страшней. Но все в руках божьих.

- Нет, я не жалею, - просто ответил Дато. - Не жалею, ваше превосходительство. О чем жалеть, если я поступил так, как подобает мужчине?

- Жалеешь, Сандро! Жалеешь! Ведь ты был добрым христианином...

- Я был доносчиком, ваше превосходительство...

- Ты был добрым христианином, - повысил голос наместник, - а стал вероотступником, ты предал царя и бога. Ты пошел в услужение татарской женщине, стал мусульманским слугой. Что тебе они - эти мусульманские разбойники? Что тебе жена Гача-га? Ты думаешь, тебе сказали бы спасибо за побег этой, так называемой "кавказской орлицы"? Эти мусульмане, иноверцы, всю жизнь ненавидевшие вас?

- Ваше превосходительство, - сказал с едва заметной грустью Дато. - Когда один глоток свободы на всех, то есть ли разница, христианин ты или мусульманин? Когда человек томится в тюрьме, у него один бог - воля.

- Раньше ты так не думал, грузин, - закипая, произнес наместник.

- Я был слеп, ваше превосходительство.

- А теперь ты прозрел? - засмеялся генерал. - И что же ты увидел? Каменные подвалы? Близкую смерть? А знаешь, как ты умрешь? Ты умрешь в сыром подземелье, потом твой труп бросят в овраг на съедение грязным шакалам.

- Да, я прозрел, - тихо сказал Сандро. - Я прозрел, ваше превосходительство, я увидел, что люди моей земли страдают. Увидел, кто эти страдания принес нам!... Да, я прозрел, - грустно добавил Дато. - Об одном жалею, что прозрел так поздно и не успел рассчитаться с вами.

- Я вижу, что ты еще и философ... Но знаешь, Сандро, послушай меня, пожилого человека, повидавшего на своем веку разного. Философия - наука непрактичная. Философы - люди несчастные. Но еще более несчастны их близкие... У тебя, кажется, есть мать и младший брат...

- Да, - голос Дато дрогнул.

- Так вот, ты умрешь сегодня. Умрешь мужественно, я в этом не сомневаюсь. Может быть, даже будешь счастлив так умереть. А потом... потом я отдам твою мать палачам. Старушка, сколько ей лет, кстати? Впрочем, это не так важно. А брата твоего... Придумаем что-нибудь и для брата. Ты можешь умереть спокойно, если тебя не заботит их судьба.

- Ваши условия? - хрипло спросил Дато.

- Видишь, ты умный человек, и это я знал. Присядь! Дато качнул головой.

- Как хочешь! Условия легкие, совсем легкие и безопасные,

- наместник вышел из-за стола и прошелся с удовольствием от стены до стены: все же человеческое сердце для него не загадка!

- Мы тебе устраиваем побег. И ты попадешь к Гачагу Наби. И служишь ему верой и правдой.

- И все?!

- Почти все. Не считая, конечно, некоторых мелочей. Вместе с тобой отправятся еще трое местных жителей, с которыми я тебя познакомлю. Ты не вмешиваешься в их жизнь, они в твою. В конце концов, не каждый, кто приходит в отряд к Гачагу, до конца предан ему. Так что совесть тут твоя будет чиста, мать и брат в безопасности. А потом, как только схлынет этот бунт, будешь жить припеваючи. Государь ценит верных слуг.