Орхидея - [98]

— Умный ход, — пробормотала Орхидея.

— Я же сталкер, забыла? Мы умеем делать деньги.

— Так говорят.

Кэлвин взглянул на тело Брейсуэлла и покачал головой:

— Это было отличное развлечение, но я знал, что вечно оно продолжаться не может. Брейсуэлл с каждым днем становился все большим психом.

— Психом? — осторожно повторила Орхидея.

Кэлвин покрутил пальцем у виска, изобразив жест, издревле означавший, что у человека не все дома.

— Он и впрямь верил, что этот дурацкий артефакт может прибавить ему паранормальной мощи. Думал, что сможет превратиться в гениального непревзойденного таланта, если только добудет сильного ледяного концентратора, способного помочь ему управлять этой штукой. Как бы ты назвала такие измышления?

— Явным бредом, — поспешно ответила Орхидея.

— Этот тип, безусловно, был сумасшедшим, — поддакнула Бриана, с тревогой косясь на все еще лежавший на полу артефакт.

Орхидея решила, что не слишком мудро будет сообщать Кэлвину, что Гилберт оказался прав относительно артефакта. Справиться с Кэлвином ей не по плечу. Ее единственной надеждой сейчас было выиграть время. Раф скоро поймет, что случилась какая-то беда.

— Ты участвовал в этом с самого начала? — спросила Орхидея. Кэлвин никогда не упустит возможности похвастаться.

— К сожалению, нет, — досадливо поморщился тот. — Включись я сразу, все можно было бы организовать более разумно. На первых порах Брейсуэлл скрытничал. Не хотел, чтобы кто-то, особенно я, знал об артефакте.

— Особенно ты?

Кэлвин усмехнулся.

— Вероятно, воображал, что я стащу его и стану вдвое сильнее прежнего. Как будто я нуждаюсь в большем таланте, чем уже имею.

— Единственное, что превосходит твой талант, Кэлвин, это твое самомнение.

Бриана в тревоге широко распахнула глаза, Кэлвин же лишь рассмеялся:

— Чувство юмора — вот, что я всегда больше всего любил в тебе, Орхидея.

— Ну да, конечно. Продолжай дальше.

— Я не понимал, что происходит, вплоть до ночи, когда Брейсуэлл убил того таланта-иллюзиониста на площади Основателей.

— Как ты узнал, что его застрелил Брейсуэлл?

— Я был здесь, когда старина Двухваттный вернулся той ночью. У него поджилки тряслись из-за того, что его чуть не поймали, когда он попытался застрелить концентратора. Он знал, что потерял контроль над ситуацией, и сильно испугался. — Кэлвин хохотнул: — Заявил, что чувствует себя так, словно, я цитирую, за ним охотятся.

— Ты сказал ему, что сам позаботишься об этой ситуации?

— Я пообещал, что еще за несколько тысяч акций «Парасинергетики» разгребу его дерьмо. К тому времени он впал в отчаяние и принял предложение.

Орхидея стиснула зубы:

— Значит, это ты столкнул с парома Квентина Остина.

— Конечно. Я сразу же понял, что от Остина мы должны избавиться.

— Так это ты пытался застрелить Рафа в лесу около Нортвилла?

— Да. Именно после того, как в тот день я увидел его в деле, я понял, что буду состязаться с другим сталкером. — Золотисто-карие глаза Кэлвина блеснули холодным предвкушением. — Впервые за свою жизнь я столкнулся с другим охотником. Ты же знаешь, нас совсем не много.

— Знаю, — прошептала Орхидея.

— С нетерпением жду новой встречи с ним.

— Зачем тебе это? — спросила Орхидея.

— Ты вряд ли поймешь. Только другой охотник может постичь, что такое поединок один на один с равным себе. Это будет памятная дуэль. Окончательная проверка моего таланта.

Орхидея моргнула:

— Тебе не терпится вступить в охотничий поединок с Рафом?

— Чему ты так удивляешься? Уверяю тебя, Стоунбрейкер будет наслаждаться этой игрой столь же сильно, как и я. Это у него в крови.

— Как ты собираешься устроить дуэль здесь, в «Парасинергетике»?

Кэлвин насмешливо и одновременно жалостливо взглянул на нее.

— Разве ты до сих пор не поняла? Приготовления для поединка уже сделаны.

— О чем вы говорите? — требовательно спросила Бриана.

Кэлвин равнодушно глянул на нее:

— Сегодня вечером Стоунбрейкер придет сюда за Орхидеей, потому что она его суженая. Он заявится один, потому что такова его натура. Когда он прибудет, то обнаружит, что должен биться со мной, чтобы вернуть мисс Адамс.

— Кстати о примитивных мозгах, — пробормотала Орхидея. — Знаешь, Кэлвин, именно такие типы, как ты, создают сталкерам дурную славу.

— Говорю же тебе, только другой сталкер может наслаждаться, когда играет кровь, когда охота идет не на жизнь, а на смерть, когда добыча столь же опасна, как охотник. — Кэлвин глубоко вздохнул. — Только другой сталкер может понять примитивный зов дикой природы. Возбуждение от преследования. Стихийное наслаждение от убийства.

Орхидее казалось, что у него из ноздрей сейчас чуть ли не пар повалит. Она чувствовала незримую пульсацию сильно возбужденного психического таланта. Атмосфера вокруг Кэлвина зарядилась энергией: нездоровой, чудовищной, опасной. За прошедшие три года его дела, видимо, стали совсем плохи.

Орхидея старательно удерживала свою собственную психическую силу за надежными засовами, не осмеливаясь дать Кэлвину кристалл для фокусирования его таланта. Одного опыта с психическим вампиром на сегодняшний вечер ей было достаточно.

Кэлвин улыбнулся ей. Возможно, это была игра света, но Орхидея могла бы поклясться, что видела мелькнувшие клыки.