Орфей - [3]

И окуляры бати,

И мамин пятачок.

Считал ее ничейной,

Как лилию лугов,

Рожденную свечением

Небес, а не врагов!

Все, хватит ее клеить!

Ведь любит, егоза,

Щек материнских клейстер,

И папины глаза.

Каким я был болваном:

Поверил в шепот губ,

Что я во всей ивановской

Единственный ей люб!

Дуэль

Любовь во браке — враки!

Она — безумства плод,

То нас швыряет в драки,

А то — на эшафот.

Любовь не купишь — кукиш!

Жена, семья, постель —

Придуманы для скуки.

Любовь — всегда дуэль!

Две лыжни

ПродалА зима белье постельное

За рубли берез и «зелень» рощ…

Две лыжни катились параллельные,

Лес пронзая, словно белый дождь.

Может, из-за слабого крепления,

Или вдруг повеяло весной,

Но сошлись две жизни параллельные

На одну минуту под сосной.

И скакало эхо зайцем замшевым,

И летели варежки на снег:

– Ах, оставьте! Я давно уж замужем…

– Я писал Вам! Я люблю – навек!..

Две лыжни вдали светились скоростью.

Под сосною эха не видать:

– Хватит, хватит! Мы уедем вскорости…

– Не забуду! Буду снова ждать!..

НЕВОСПИТАННЫЙ

Какой я все же – не стреноженный,

Нахал – таких лишь в шею гнать!

Полез за сливочным мороженным

Туда – где стыдно и мечтать!

Я – невоспитан!..

Я в отчаянье.

Я пахну кошкой – все, пропал! –

Я пахну лужами и чайником,

Который нас тут освистал.

Какой я все же невоспитанный!

И очень я – «такой-сякой»,

Шальными мыслями пропитан и -

Какой я все же!

Ну, какой?..

СТРИЖ

Уползли деревья в небеса

По тугим веревочкам дождя.

Ты – вспорхнула в райские леса.

На Земле лишь тень от птички – я.

Состриги мне крыльями, мой стриж,

Звездочку – раз я такой плохой…

– И звезда, как голубая мышь,

Прошуршала по листве сухой…

ГРУЗЧИК

Я менял и жен, и ремесло,

Жил в грехах, как рыба – в чешуе,

И в графе: «Семейное положение»

Я писал: «Безвыходнейшее…»

Продолжаю с Майей я игру,

Ведь душе не скажешь – тормози.

Жизнь идет, шатаясь, словно грузчик пьяный:

Все выносит – что не нагрузи!

НЕДОИГРАННАЯ РОЛЬ

Мне басил режиссер у примерочной:

Мать героя на пьесу пришла.

Не играй, а – гори! Чтоб померкло все

Кроме роли – сгори хоть дотла!

Капельдинер кивнул капельмейстеру,

Капельмейстер, взмахнул – полетел,

И мелодия нот – капель мастерских -

Полилась в капилляры капелл.

Пахла драма мускатом и мускусом.

Говорил <друг> со мною спиной,

Напрягал у зрачков своих мускулы,

Монолог боком выслушав мой.

Я играл, словно бог – будто в форме я.

Диалог и дуэль. В зале – страсть:

Плюнул выстрел на кровь бутафорную!

Тут я падаю!..

Должен – упасть:

Мое сердце – как вылетит-выстрелит! -

Заскакало, подобно звезде,

Рикошетом по стенам. И ввысь стрелой

Взвилось сердце, задев и за дев.

Я гоняюсь за сердцем, – так классно! -

Как за бабочкой дети в лесу:

Вдруг из зала кричит старшеклассница:

<Ангел, не умирай! Я – спасу:>

Вся от сцены талантливой пьяная,

Ко мне фея бежит и ревет,

И хватает, и тащит за занавес,

Оживляя дыханьем – рот в рот:

Мне бы встать, объяснить юной с улицы:

<Я не умер, все это – игра:>

Но она гениально целуется,

А когда выдыхает – вообще: ура!..

Кульминацию ждет за кулисами,

За куличками сцены народ.

Тишина в зале – потною лысиной.

Стены уши натерли -

Рот в рот:

Рот в рот:

ПРО ЛЕТО

На полчаса к нам возвратилось Лето -

Заставив плакать зиму, как вдову,

Кружит над бором и курлычет: «Где ты?»

А я машу в ответ: «Я здесь! Ау!»

Я заплутал в неведанных дорожках,

Невиданных друзей нашла душа,

Пока река играла на гармошке

Зеленых волн осок и камыша.

Я здесь – в стрекозах, в бабочках, в осоке,

Испачканный малиною зари,

Где караси, набравши воздух в щеки,

Из ряски надувают пузыри.

Я здесь – где сосны ударяют током,

Когда к ним прикасаешься легко.

Посмотришь вверх – глубоко-приглубоко,

Посмотришь вниз под землю – глубоко…

Здесь озеро откупорила утка,

И дятел, сбив со времени замки,

Передает морзянкой эха: «Утро!»,

Чтоб выключили лампы светлячки.

Я – в озере, набитом голубями,

Где вижу добрых облачных людей,

И девочек с чернильными губами,

На взлете превращенных в лебедей.

Я здесь – в росе, в кузнечиках, в синичках,

Где леший бродит, всех живых живей,

И дергает березку за косички,

Смеющийся от счастья муравей.

Креня крыло, кружит над лесом лето -

И плавя сосны всполохом огня,

Зовет, как мама: « Маленький, ну где ты?»

А может быть и, правда –

нет меня?..

НА ТОЙ ЗИМЕ

На той зиме, где жил я без окнА,

Я объяснялся с миром, словно с МУРом -

Репатриант невидимого сна

И диссидент неслышимой культуры.

Мне жарко – становился я дождем,

Мне холодно – я превращался в шубу,

Чтобы обнять тебя и рукавом

Подкрасить, – до мурашек, – твои губы.

А ты читала книжку про Алис

В стране чудес, и вглядывалась в дали,

Где меж страниц лежал кленовый лист,

Шепча, чтобы его поцеловали...

ЛУЖАЙКА

Чтоб стать Лужайке верным Лужем, –

Кормить цветы, дарить шмеля –

Я должен развестись был с Лужей,

Оставив Луже – тополя,

Оставив пеночку и пену

Осенних, в оспинах, дождей,

Коклюшный кашель из полена,

Где жил приятель-лицедей.

Еще я должен был ей зиму,

Нам загс сказал: «Делить низь-зя!»

И я остался без озимых,

Без лыж, без снега – без ферзя.

Но я и без ферзя играю:

Когда у вас на лужах лед -

Сверчкам и пчелкам вытираю,

Испачканный в варенье рот…

РИСУЙ

Рисуй, моя художница,

Тетрадки не жалей:

Дождя косые ножницы

Стригут вихры полей!

Рисуй, моя красивая,

Не экономь страниц –

Рука твоя счастливая