Орест и сын - [16]
Названия книги она знать не могла, а потому подтянулась на локтях и прошептала в стриженый затылок: “Подруга продает. Старинная”. Чибис пригнул голову к плечу застенчивым движением, как будто собирался спрятать ее под крыло: “Приносите вечером”, — и написал адрес. Ксения перечитала записку и удивилась: выходило так, будто Инна была ее старинной подругой.
Автобус свернул на Большой проспект, и два ряда заиндевевших деревьев сошлись у Морского вокзала. Ксения смотрела в водительское стекло. Инна ждала. Она била ногой об ногу, согреваясь, и Ксении опять показалось, что Инна танцует. Не выходя из автобуса, Ксения замахала рукой. Инна вскочила с передней.
“Кто аноним?” — Инна прочла внимательно и сложила, попадая в сгибы.
“Чибис”. — “Смешная фамилия”. — “Да нет, это песенка была, помнишь?” — Ксения запела тихо, стесняясь:
У дороги чибис, у дороги чибис,
Он кричит, волнуется, чудак:
“Ах, скажите, чьи вы? Ах, скажите, чьи вы
и зачем, зачем идете вы сюда?”
“Странный такой: садится за парту — ногу под себя, или встанет посреди коридора и озирается... Дразнили все...” — Ксения оглянулась назад, как будто за дальним стеклом автобуса в какой-то обратной перспективе вырастала мальчишеская фигурка с прозрачными оттопыренными ушами и, замерев по самой середине Большого проспекта, озиралась по сторонам, не замечая, что рыжие “Икарусы” объезжают ее со всех сторон, выворачивая передние колеса. “Он что, богатенький Буратино?” — Инна прервала.
Линии перспективы вздрогнули и переломились пополам, и мальчишеская фигурка, стремительно уменьшаясь, побежала назад, к 1-й линии, а рыжие “Икарусы”, шевеля колесами по-тараканьи, вернулись в наезженные колеи.
“У отца попросит. Ему отец всегда дает на книги. Я сказала — старинная”. — “Старинная так старинная”, — Инна с легкостью отпустила грех.
У Инниных дверей Ксения обернулась, как будто проверяя, нет ли кого, но Инна ухватила ее за руку и втянула в квартиру.
“Давай, пока никто не вернулся, — она поставила Ксению перед книжными полками, — выбирай”. Ксения заскользила глазами по корешкам. Книги стояли ровными рядами плечом к плечу, как солдаты. Каждое собрание сочинений имело свою парадную форму и особые знаки различия на корешках. Только смерть могла вырвать солдата из рядов, но добровольцев среди них не было. “Лучше — ты”. Они перекладывали друг на друга тяжесть решения, как плохие генералы перед битвой. Ксении пришла спасительная мысль: “Они не старинные”. И сейчас же из-за плеча Льва Толстого высунулся старенький корешок. Он был низкорослым и потрепанным, ни дать ни взять пожилой солдатик в полевой форме. Инна протянула руку, как будто подняла жезл. Ряды не дрогнули. “Помоги”. Обеими руками Ксения раздвинула переплеты. Инна вырвала книгу, и ряды молодцевато сомкнулись. Вместо обложки желтел пустой лист с криво оборванными, как будто опаленными краями. Ксения отвернула его, в глаза бросились яти. “Ну?” — Инна шепнула над плечом. “Не знаю, не прочитать...” Ни автора, ни названия книги под листом не оказалось. Она нерешительно повертела книгу в руке. “Сунь в сумку”, — приказала Инна. “А если?..” — “Не хватятся. Никто не заметит. Это маминой бабушки еще”.
Они спустились вниз по 4-й линии и свернули в боковой проезд. Переулок косил влево и тянул за собой высокие дома, оставляя сбоку обшарпанные приземистые строения. В темной сводчатой парадной они стояли, озираясь. Ксения скользнула рукой: стена была покрыта искрошенными плитками. За коридором, расширявшимся уступами, открылась лестница такой высоты, что закружилась голова. Вверх прямо из-под ног уходили широкие каменные ступени. Настенная штукатурка была изрезана рисунками и надписями, начинавшимися от самого пола. Кое-где пласты выкрошились до камня. Они дошли до высокой двери и встали по обе стороны массивного оклада. Ксения оглянулась на Инну. “Жми”, — та показала глазами.
“Кто там?” — на звонок отозвались, и из-под двери мяукнуло. “Это я”. — Ксения не узнала своего голоса, как будто слышала его со стороны. “Кто — я? — допытывался невидимый страж дверей. — Назовите имя”. — “Кса-на, — она произнесла по слогам в зазор между сомкнутыми створками и перевела дыхание, — мы книгу принесли”. Дверь приоткрылась, и в щель просунулась тощая кошачья головка. “Заходите”, — пригласил Чибис, и тощее туловище скрылось.
В квартире, куда они вошли, волшебно пахло ананасами. “У отца договор на кафедре — эссенции для карамели, — объяснил Чибис, — с кондитерской фабрикой. Отец реактивы приносит...” — “Покажи”. — Ксения стягивала сапог, наступив другим носком на пятку. “Сюда, в лабораторию”.
За лабораторной дверью девочки увидели ровные ряды пробирок и колб. “Бутиловый спирт масляной кислоты, — объяснил Чибис, указывая на толстую пробирку, закрепленную над погашенной спиртовкой. — Напоминает запах ананаса”. Ксения вспомнила страницу, изъеденную червоточинами формул: учебник химии говорил то же самое, но она все-таки удивилась, как будто уличила заведомого лжеца в неожиданной правде. “А еще вкусное можешь?” Чибис взмахнул хохолком и чиркнул спичкой. Ксения смотрела внимательно, как под руки фокусника. Из пробирки вырвался теплый, пьянящий аромат. “Фу, фу, фу! — раздался густой голос, как будто его выпустили вместе с запахом. — Пахнет вином и женщинами, и пахнет хорошо!” — “Отец пришел, — Чибис объяснил смущенно. — Пошли, познакомлю”.
Елена Чижова – коренная петербурженка, автор четырех романов, последний – «Время женщин» – был удостоен премии «РУССКИЙ БУКЕР». Судьба главной героини романа – жесткий парафраз на тему народного фильма «Москва слезам не верит». Тихую лимитчицу Антонину соблазняет питерский «стиляга», она рожает от него дочь и вскоре умирает, доверив девочку трем питерским старухам «из бывших», соседкам по коммунальной квартире, – Ариадне, Гликерии и Евдокии. О них, о «той» жизни – хрупкой, ушедшей, но удивительно настоящей – и ведет рассказ выросшая дочь героини, художница… В книгу также вошел роман «Крошки Цахес».
В романе «Крошки Цахес» события разворачиваются в элитарной советской школе. На подмостках школьной сцены ставятся шекспировские трагедии, и этот мир высоких страстей совсем непохож на реальный… Его создала учительница Ф., волевая женщина, self-made women. «Английская школа – это я», – говорит Ф. и умело манипулирует юными актерами, желая обрести единомышленников в сегодняшней реальности, которую презирает.Но дети, эти крошки Цахес, поначалу безоглядно доверяющие Ф., предают ее… Все, кроме одной – той самой, что рассказала эту историю.
Елена Чижова – автор пяти романов. Последний из них, «Время женщин», был удостоен премии «Русский Букер», а «Лавра» и «Полукровка» (в журнальном варианте – «Преступница») входили в шорт-листы этой престижной премии. Героиня романа Маша Арго талантлива, амбициозна, любит историю, потому что хочет найти ответ «на самый важный вопрос – почему?». На истфак Ленинградского университета ей мешает поступить пресловутый пятый пункт: на дворе середина семидесятых. Девушка идет на рискованный шаг – подделывает анкету, поступает и… начинает «партизанскую» войну.
Елена Чижова, автор книг «Время женщин» («Русский Букер»), «Полукровка», «Крошки Цахес», в романе «Лавра» (шортлист премии «Русский Букер») продолжает свою энциклопедию жизни.На этот раз ее героиня – жена неофита-священника в «застойные годы» – постигает азы непростого церковного быта и бытия… Незаурядная интеллигентная женщина, она истово погружается в новую для нее реальность, веря, что именно здесь скроется от фальши и разочарований повседневности. Но и здесь ее ждет трагическая подмена…Роман не сводится к церковной теме, это скорее попытка воссоздания ушедшего времени, одного из его образов.
Новый роман букеровского лауреата Елены Чижовой написан в жанре антиутопии, обращенной в прошлое: в Великую Отечественную войну немецкие войска дошли до Урала. Граница прошла по Уральскому хребту: на Востоке – СССР, на Западе – оккупированная немцами Россия. Перед читателем разворачивается альтернативная история государств – советского и профашистского – и история двух молодых людей, выросших по разные стороны Хребта, их дружба-вражда, вылившаяся в предательство.
Холодная, ледяная Земля будущего. Климатическая катастрофа заставила людей забыть о делении на расы и народы, ведь перед ними теперь стояла куда более глобальная задача: выжить любой ценой. Юнона – отпетая мошенница с печальным прошлым, зарабатывающая на жизнь продажей оружия. Филипп – эгоистичный детектив, страстно желающий получить повышение. Агата – младшая сестра Юноны, болезненная девочка, носящая в себе особенный ген и даже не подозревающая об этом… Всё меняется, когда во время непринужденной прогулки Агату дерзко похищают, а Юнону обвиняют в её убийстве. Комментарий Редакции: Однажды система перестанет заигрывать с гуманизмом и изобретет способ самоликвидации.
«Отчего-то я уверен, что хоть один человек из ста… если вообще сто человек каким-то образом забредут в этот забытый богом уголок… Так вот, я уверен, что хотя бы один человек из ста непременно задержится на этой странице. И взгляд его не скользнёт лениво и равнодушно по тёмно-серым строчкам на белом фоне страницы, а задержится… Задержится, быть может, лишь на секунду или две на моём сайте, лишь две секунды будет гостем в моём виртуальном доме, но и этого будет достаточно — он прозреет, он очнётся, он обретёт себя, и тогда в глазах его появится тот знакомый мне, лихорадочный, сумасшедший, никакой завесой рассудочности и пошлой, мещанской «нормальности» не скрываемый огонь. Огонь Революции. Я верю в тебя, человек! Верю в ржавые гвозди, вбитые в твою голову.
Нет повести печальнее на свете, чем повесть человека, которого в расцвете лет кусает энцефалитный клещ. Автобиографическая повесть.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Быль это или не быль – кто знает? Может быть, мы все являемся свидетелями великих битв и сражений, но этого не помним или не хотим помнить. Кто знает?